Марина сообразила, что супруг не хочет возвращения дочери в Россию и не собирается давать объяснений по телефону.

На следующий день самолет приземлился в Шереметьево, Волоколамская увидела в толпе встречающих Сергея Петровича и поняла: стряслась большая беда. Муж за короткое время ее отсутствия сильно похудел и осунулся.

Он повел Марину Арнольдовну к машине и шепнул ей на ухо:

– Молчи. Ни слова о Зареме. Поговорим потом.

Сев в автомобиль, она удивилась:

– Ты сам за рулем? А где Николай?

– У водителя выходной, – слишком громко произнес Сергей Петрович. – Ну, как там Настенька? Слава богу, эпилепсия не подтвердилась?

Марина Арнольдовна опешила. Какая еще эпилепсия? О падучей речи никогда не было! Что с Сергеем?

А Волоколамский неожиданно затормозил у обочины.

– Слушай, мне отлить надо, пойду в кустики.

Марина потрясла головой.

– Сережа, я…

– Тоже хочешь пи-пи? – засмеялся муж. – Ну, тогда пошли вместе.

– С ума сошел? – прошипела Волоколамская, шагая за супругом по снегу в лесок.

– В автомобиле может стоять прослушка, дома тоже, – пояснил профессор. – Дело плохо.

Волоколамская схватилась за ближайшее дерево.

– Что происходит?

– На следующий день после того, как вы с Настей улетели в Мюнхен, арестовали Павла Бубнова, – начал Сергей Петрович. – Забрали также его любовницу Олю и Никиту Рязанцева. Сунулись к нам, но я сказал, что Настенька в тяжелом состоянии за границей, а то бы и она угодила за решетку. Риту с Васей Песковых и Андрюшу Крапивина тоже взяли. Федю Холодова не нашли – сунулись к Николаю Федоровичу в дом, а парня там нет. Отец сказал, что сын любит погулять, иногда по несколько суток домой не является.

– По какой причине милиция так поступила? – спросила Марина Арнольдовна.

– В институте произошла драка, к Бубнову пристали какие-то кавказцы, – пояснил муж. – Друзья Павла бросились ему на помощь, все оказались во дворе, устроили там побоище. Мимо ехала милицейская машина, ребят увезли в отделение. Так, всяком случае, объяснили произошедшее. Но на самом деле все страшнее. Дети находятся не в обычном обезьяннике, задержали их совсем другие люди, место службы которых лучше вслух не произносить. Так подсказывает моя генетическая память – я ведь внук человека, расстрелянного в тридцать седьмом году.

– Мамочки… Во что же влипла Настюша? – начала креститься кардиолог.

– Если б речь шла о простой драке, зачем представителям спецслужб приходить к нам? – мрачно продолжил академик. – Девочка в ней не участвовала. И Федя Холодов тоже. Я сразу сообразил: стычку спровоцировали, чтобы иметь повод для задержания ребят. Позвонил одному очень высокопоставленному человеку и вот что узнал. Наша Настя – член террористической группы под названием «Друзья», планировавшей покушение на видных государственных чиновников. А руководила организацией Зарема.

– Ты шутишь? – выдохнула Марина Арнольдовна.

Муж прислонился к сосне.

– К сожалению, нет. Я с огромным трудом эти сведения добыл, пришлось задействовать самые крутые связи, было очень непросто добраться до информации. Я все боялся: не дай бог, по Москве слухи пойдут.