Ну, ему, конечно, виднее. Он же у наших детей главный «тренер» по обороту.

Но я отвлеклась.

Волки – они удивительные. И очень разные.

Таких кланов, как наш, много. Правда, есть и другие. Те, которые придерживаются старых традиций и живут в глуши, прячась от людей и не признавая благ цивилизации. Их мало. Они называют себя традиционалистами и не общаются с нами, «модернистами».

Ну да и ладно. Главное, что в сообществе оборотней сейчас царит мир. И я очень надеюсь, что ничего не изменится, и наши с Русом дети никогда не узнают ужасов межклановых войн.

– Мам, ты спишь? – тихий шепот Ксюшки проникает в мои сумбурные воспоминания.

– Нет, Ксень, не сплю.

– А о чем ты думаешь? – не отстает дочь.

– Да так. Вспоминаю, как папа впервые привез меня в клан.

– Мамочка, ласкажи, – умильно заглядывая мне в глаза, просит Катя. В отличие от сестры, она никак не может справиться с коварной буквой р. Правда, малышку это не особо расстраивает. Похоже, она унаследовала не только прабабушкины гены, но и мой здоровый пофигизм.

– Да вы же уже сто раз эту историю слышали! – отбиваюсь я от настойчивой детворы.

– Все равно! – не отстают двойняшки. – Мы еще хотим.

– Мам, правда, расскажи, – присоединяется к сестрам и Санька.

И я рассказываю.

И про свой интерес к загадочным оборотням. И про то, как впервые увидела нашу стаю. И про дочку Анатолия, Риточку, которая взяла надо мной «шефство», и в первый же вечер провела по всему поселку, показывая, рассказывая и отвечая на все мои вопросы. Она тогда слегка хромала после операции и долгого лечения, но упорно не замечала усталости и тащила меня за собой, знакомя с устройством волчьего общества.

И про Гену, который стал моим личным телохранителем и помощником во всех делах. И про Леху, который едва не подрался с Генкой за право охранять жену босса.

Кстати, женой Руслана я стала уже на следующий день после того, как мы приехали в клан. Мой оборотень не стал тянуть. Мне, вообще, казалось, что он ужасно торопился закрепить все права на меня, пока я не передумала.

До сих пор помню его довольное лицо, когда регистратор произнесла традиционное: – «Объявляю вас мужем и женой». Да-да, Рус устроил настоящую свадьбу, заставив работников ЗАГСа расписать нас прямо на лужайке перед старой усадьбой.

Правда, детям я об этом не рассказываю. Это отдельная история. Пусть немного подрастут, рано им еще все подробности знать.

Вспомнилось заплаканное лицо счастливой Татки, растерянный Гошка, с удивлением разглядывающий все вокруг, серьезные Петя с Лизой, осыпающие дорогу передо мной лепестками роз.

Мы с сестрой часто видимся, а прошлое лето ее детвора провела у нас. И мои были счастливы, целыми днями пропадая на озере или на кухне у тети Шуры.

Звонок телефона заставил меня отвлечься.

Владимир Моисеевич.

Очень вовремя. Хотя… Пожалуй, я и без него знаю ответ на свой вопрос.

– Маша, ты занята?

Перельман, как всегда, краток. И, как всегда, звонит в несусветную рань.

– Немного, – отвечаю своему любимому доктору. – Но готова выслушать все, что вы мне скажете.

– Что ж, отлично, – бодро произносит врач. – Могу тебя поздравить, Марья Сергеевна. Наши подозрения подтвердились. Срок примерно четырнадцать недель.