Зайдя в глубь арки ворот, Анника подняла камеру, взвела затвор и настроила объектив. Она получила строгий приказ не высовываться из ворот и не лезть в темноту до того, как человек будет задержан, Анника могла попасть в луч лазерного оптического прицела.

Она увидела какое-то странное хрупкое существо, которое, шатаясь, шло по противоположной стороне площади. Это был молоденький парнишка с торчащими в разные стороны волосами, казавшимися абсолютно белыми в скупом освещении площади. Парень делал один шаг прямо, два вбок. Потом он остановился и ухватился за створку ворот. Он был совершенно пьян.

Хорошо, что Бетти осталась дома.

Он долго возился с ключом, прежде чем сумел попасть в замочную скважину. Очевидно, ему не пришло в голову включить свет, так как для этого надо было выйти из арки на улицу.

Она увидела, как из проулка и с прилегающей улицы на площадь выскользнули тени.

Она подняла фотоаппарат.

Множество полицейских в гражданской одежде и двое в форме подбежали к двери, прежде чем она успела закрыться. Через секунду пьяный парень был уже снова на улице, и двое испанских полицейских держали его под руки с каждой стороны. Ноги в ботинках волочились по земле, на лице отражалось лишь безмерное удивление. Он, вертя головой, смотрел то на одного, то на другого полицейского, а потом принялся протестовать на до боли знакомом стокгольмском наречии:

– Чего вы делаете? Эй, отпустите. Ребята, вы что? Что вы меня держите?

Анника слегка прикоснулась к кнопке, дождалась, когда парень оказался в фокусе, и нажала спуск. Вспышка осветила улицу на шестидесятую долю секунды. Выждав две секунды, Анника повторила процедуру.

– Что за черт?!

До парня наконец дошло, что с ним случилось, и он стал неистово вырываться, отбиваясь от полицейских руками и ногами, но это мало ему помогло.

– Козлы! – кричал он по-испански. – Идиоты! Отпустите меня! Мать вашу!

Через несколько секунд его затолкали на заднее сиденье полицейского автомобиля, вместе с ним сели трое полицейских – двое по бокам, один впереди.

Автомобиль, взревев, тронулся с места и исчез.

Рядом с Анникой появился Никлас Линде.

– Ты говорил, что шведа уже задержали, – сказала Анника.

Полицейский рассмеялся.

– Это он и есть, – сказал он, наклонился к Аннике и поцеловал ее.

Никлас целовался просто фантастически.

– Как его зовут? – шепнула она прямо ему в губы.

– Хокке Зарко Мартинес. Поедем к тебе или ко мне?

Она высвободилась из его объятий и посмотрела на фотоаппарат.

– Через несколько часов я лечу домой.

– За несколько часов можно очень многое успеть.

Она покачала головой и подняла на него взгляд:

– Нет.

На мгновение он наклонил голову, потом поднял ее и рассмеялся.

– Пошли, – сказал он. – Я отвезу тебя в отель.

Он ни разу не прикоснулся к ней, пока они шли к машине.

Они молча сели в БМВ, молча поехали.

До отеля они добрались очень скоро, и Никлас, резко затормозив, остановил машину.

– Мне надо было меньше болтать, – сказал он, глядя прямо перед собой.

Она посмотрела на него.

– Дело не в том, что я не хочу.

Он искоса взглянул на нее.

– А в чем тогда дело?