— Так может быть, вернешься? Еще не поздно!

— Может, и вернусь, только в другой раз, — ответил он, и губы его расцвели счастливой детской улыбкой. — Рано мне, видать, еще жениться.

Больше разговоров на любовные темы не возникало. Да и то, сказать, пробираться нам до будущего Нахимовского проспекта пришлось по таким непроходимым лесам, что было не до пустой болтовни. Измучились не только лошади, но и мы сами. Лишь после полудня, пролив семь потов и исцарапав в кровь лица, удалось набрести на малоезженый проселок и по азимуту направиться в сторону Москвы.

— Есть очень хочется, — пожаловался Ваня, — я бы сейчас съел целый котел каши!

Я тоже был голоден, но каша у меня энтузиазма не вызывала.

— Ничего, скоро куда-нибудь да доедем, тогда и поедим.

Дорога между тем все виляла между деревьями и никак не кончалась.

— А правду говорят, что бояре царя Федора убили, — спросил Ваня.

— Говорят, а там кто знает, — неохотно ответил я, чувствуя ответственность за молодого царевича. — Может, и не его.

— А он мне понравился, Федор хотя и царь, но добрый.

— Да, конечно, — рассеяно ответил я. В этот момент мне показалось, что кто-то пристально смотрит нам в спину.

Удивительно, как, находясь в постоянной опасности, быстро начинаешь контролировать свои ощущения.

— А царевна Ксения тоже… — продолжил экскурс в недавнее прошлое оруженосец, но я его перебил:

— Помолчи, кто-то за нами следит.

Ваня тотчас напрягся и, не поворачивая головы, начал вращать глазами.

— Сзади, — подсказал я и остановил лошадь.

— Вижу, — сказал он. — В кустах прячется какой-то мужик.

Я не оглядываясь, слез с донца и принялся подтягивать подпругу, незаметно оглядывая придорожные кусты. Никакого мужика там не было.

— Спрятался, — подсказал Ваня. — Встал за дерево.

— Вооружен?

— Не заметил, но на крестьянина не похож.

В принципе, до прячущегося человека дела нам не было, но когда крутом происходит непонятно что, приходится все время быть начеку. Тем более что место тут было глухое, и простому прохожему взяться было неоткуда.

— Не смотри в его сторону, — сказал я, — делай вид, что смотришь вперед, может быть, он здесь не один.

У парнишки зрение было не в пример лучше моего, как и наблюдательность.

Ваня оставался в седле и теперь наблюдал за дорогой впереди нас, а я, продолжая возиться с упряжью, пытался разглядеть таинственного мужика. Наконец это удалось, правда, увидел я только его голову, тело было спрятано за стволом. Находился он далеко от нас, метрах в ста, возможно, чуть больше, поэтому толком рассмотреть его не удалось.

Определить с такого расстояния, что это за человек, и что он тут делает, было невозможно. Однако, если судить по его шапке, он и правда был городским.

— Ладно, поехали, — решил я, — делать нам ту нечего. Смотри внимательнее, как бы нам не натолкнуться на засаду.

Я уже тронул лошадь, когда лесной соглядатай неожиданно вышел на дорогу.

Делать вид, что мы его не замечаем, больше не имело смысла, и я остановил донца, ожидая, когда же он подойдет.

Человек и правда был странный, одет в крестьянское платье, но в дорогих сапогах и городской шапке. Он подошел к нам и поклонился без всякого подобострастия, можно сказать, довольно небрежно. Мы ответили, но остались сидеть в седлах.