— Наши лучшие разведчики — Атей и Таксакис, — сказал Спартак. — Но они не захотят, чтобы ты следовал за ними. — Увидев гнев в глазах Карбона, он уступил. — Я попрошу за тебя.

К удивлению Карбона, Атей согласился. Юноша не знал, произошло ли это по настоянию Спартака. И знать не хотел. Вполне естественно, что он держался очень настороженно, когда скиф в первый раз взял его с собой. Их отношения были полны взаимной подозрительности еще со времен стычки из-за Навиона. Хоть Атей и убил Лугурикса, Карбон боялся его меча, и похоже было, что, несмотря на все, что юноша сделал для Спартака, скиф ему не доверял.

Желая использовать выпавшую ему возможность в полной мере, Карбон подражал каждому движению Атея и беспрекословно выполнял его приказы. Атей специально изматывал парня до полусмерти, зачастую проходя за день больше двадцати пяти миль. Скиф был умерен в еде и питье, и Карбон не мог понять, откуда у него такая невероятная выносливость. Стиснув зубы, он научился обходиться столь же малым количеством пищи и воды. Разговаривали они лишь при крайней необходимости.

Время шло, и Карбон уже ловко разжигал костер и потрошил дичь. Ему даже удавалось убивать оленей. Невероятно, но он также немного обучился читать следы. Карбон не знал, как это получилось, но постепенно он добился одобрения Атея. То кивок, то протянутый кусок мяса — вот и все знаки, которыми он располагал, но эти шаги навстречу много значили для него. Но куда больше значила едва заметная улыбка, появившаяся на лице Атея, когда Карбон поблагодарил его за убийство Лугурикса. К счастью, суровая жизнь разведчика ослабила горе Карбона. Теперь боль стала тупой и ноющей, а не острой и пронзительной, как прежде.

— Пс!

Юноша моргнул и вернулся к реальности.

Карбон пошел вперед скользящей походкой, как его учили, и остановился за плечом у скифа.

Атей указал на брешь среди деревьев, окаймлявших тропу. Карбон посмотрел сквозь листву вниз, на крутой склон лесистой долины, протянувшейся с севера на юг. Там проходила узкая дорога, ведущая в Мутину, — отсюда до города было миль двадцать. И он заметил внизу блик солнца на металле. Кровь в жилах забурлила, и юноша сосредоточился на большой группе всадников в бронзовых шлемах, едва различимых сквозь полог леса.

— Кавалерия, — прошептал он.

— Они искать нас.

Поскольку за месяц до этого пришло известие, что Гней Корнелий Лентул Клодиан, один из консулов, выступил против них с двумя легионами, Карбон ждал этого момента. Но все равно к горлу его подкатила горечь. Он, вопреки всему, надеялся, что Спартак проведет их прямо к Альпам и они не столкнутся на пути еще с одной римской армией. Конечно, это была лишь глупая мечта. Присутствие всадников свидетельствовало, что легионеры Лентула, видимо, обогнали их. Это было несложно. Пятьдесят тысяч рабов продвигались вперед мучительно медленно.

— Что будем делать?

— Не мочь драться. — Атей взглянул на Карбона с недоброй ухмылкой. — Если ты не хотеть все еще умереть.

Значит, не так уж хорошо он скрывал свое горе. Карбон скривился:

— Нет. Это была бы пустая трата времени. Спартак должен узнать о них.