– У вашего кота диафрагмальная грыжа! Вы уверены, что не было никакой травмы?

Молодая пара переглянулась, и парень протянул:

– Ну, пару недель назад он у нас из окна сиганул… Но столько времени уже прошло! Он сначала нормально дышал, это потом началось.

Лёша услышал короткий шлепок. Это Аня, не сдержавшись, хлопнула себя по лбу. Взяв курс на политкорректность, хирург начал объяснять:

– Послушайте, вашему питомцу нужна операция. Перегородка между брюшной и грудной полостью повреждена. Если вкратце – нужно вернуть органы на их законные места и ушить диафрагму… Если не получится закрыть дефект своими тканями, поставлю сетку-эндопротез.

Девушка сделала вид, что сдерживает рвотные позывы, и выбежала из кабинета. Её спутник пожал плечами и ответил:

– Знаете, это даже не наш кот. Он приблудился месяц назад всего. А сколько стоит операция? А если он помрёт, все равно деньги заплати?

Алексей не любил обсуждать организационные вопросы. Он всегда считал, что дело хирурга – оперировать, а не торговаться. Но этот кот мысленно уже был на операционном столе, Алексей даже успел прикинуть место разреза. Поэтому сказал так:

– Заранее ничего оплачивать не надо. Кузя действительно может не выдержать операцию. Давайте так, если он погибнет на столе, вы оплатите только кремацию.

– Ну… хорошо. А мы можем отъехать? Это же надолго, наверное?

– Конечно. Он в любом случае останется до завтра в кислородной камере под наблюдением. Подпишите согласие и вечером позвоните по номеру, который написан на карте.

Хозяева кота стремительно испарились, и Аня хитро улыбнулась:

– Алексей Петрович, вам говорили, что нельзя потирать руки в предвкушении операции? Владельцы могут неправильно понять.

– Эй, ничего я не потирал… Готовь ИВЛ, анестезиолог. Этому коту терять уже нечего.

Аня широко выбривала операционное поле, когда между делом спросила шефа:

– Алексей Петрович, а как там ваша такса?

Мужчина скривился, будто хотел выругаться, но потом спокойно ответил:

– Через неделю заканчиваем курс химиотерапии. Глотает таблетки, как конфетки, ни разу не вытошнило даже. А ты представляешь, сколько там побочек полагается по инструкции! Катя ворчит, что препарат поддельный.

Ассистентка ахнула:

– Вы же за ним специально в Москву ездили!

– Так да. Это просто такса такая… Неубиваемая! Всё, хорош, кота решила в сфинкса превратить? Работаем.

Лёша решил подобраться к диафрагме со стороны брюшной полости. Дефект в ней был огромен, хирург воочию наблюдал биение маленького сердечка. Проблема заключалась в давности травмы. За две недели начался воспалительный процесс и образовались спайки. Алексей бережно разобрал и отделил петли кишечника:

– Удивительно, как кишечник не ущемился! Посмотри, Ань, совершенно нормальная перистальтика!

Анна Сергеевна никуда смотреть не собиралась. Она следила за показателями на мониторе, готовая в любой момент начать экстренную реанимацию. Лёша тем временем возился с печенью, ругаясь сквозь зубы.

– Она не помещается в брюшную полость. Место занято!

Три лоскута, на которые разделилась диафрагма, удалось соединить между собой. Легкие и сердце исчезли из вида, но Алексей знал, что правое лёгкое так и не расправилось. Нужно было создать вакуум в грудной полости, и хирург аккуратно ввел иглу между ребрами, отсасывая воздух.