Рорк не узнавал себя. Неужели он превратился в извращенца и способен наслаждаться даже ее бранью?!

— Боюсь, что это ничего не даст. К тому же ты так устала! Лучше присядь и выслушай меня.

— Не стану тебя спрашивать, как ты сюда попал. — Ева чувствовала, что вся дрожит от гнева, против такого приступа возмущения существовало единственное лекарство — заковать его в наручники. — Все это здание принадлежит тебе, вот ты и заходишь как к себе домой!

— Что мне в тебе нравится, так это то, что ты не тратишь время на банальности.

— Не трачу. Меня интересует не «как», а «зачем».

— Видишь ли, после того, как ты удалилась из моего кабинета, я поймал себя на том, что продолжаю думать о тебе — и не только на профессиональном уровне. — Рорк одарил ее своей самой обаятельной улыбкой. — Ты ела?

— Зачем ты сюда явился? — нахмурилась Ева, игнорируя и этот вопрос, и эту улыбку.

Он сделал шаг к ней и оказался вне круга света, отбрасываемого торшером.

— Сначала о профессиональном: я сделал пару звонков, которые могут тебя заинтересовать. Теперь о личном… — Он дотронулся до ее щеки, придержал за подбородок. — Я не мог забыть усталость в твоих глазах и почему-то счел своим долгом накормить тебя.

Ева дернула головой, хоть и знала, что ведет себя как капризный ребенок.

— Какие звонки?

Рорк снисходительно улыбнулся и шагнул к телефону.

— Можно? — спросил он, уже набирая номер. — Это Рорк. Можете принести заказ. — Он снова улыбнулся. — Ты не возражаешь против спагетти?

— Против самого блюда — нет. Я возражаю против такого обращения!

— Это мне в тебе тоже нравится. — Видя, что она упрямо отказывается сесть, Рорк опустился в кресло и, не обращая внимания на ее недовольство, достал портсигар. — Лично я лучше всего отдыхаю за ужином. А ты, по-моему, вообще никогда толком не расслабляешься, Ева.

— Ты недостаточно хорошо меня знаешь, чтобы судить. Кстати, я не разрешала тебе курить в моей квартире!

Но Рорк невозмутимо зажег сигарету и взглянул на нее сквозь легкий дымок.

— За взлом ты меня не арестовала, так неужели арестуешь за курение? Кстати, я принес бутылку вина. Она там, в кухне. Хочешь попробовать?

— Чего бы мне сейчас хотелось, так это…

Внезапно Еву посетила тревожная мысль, и она метнулась к компьютеру. Рорк сразу понял, о чем она подумала, и нахмурился; тон его сделался жестче:

— Если бы целью моего визита была возня с твоими файлами, я бы вряд ли стал тебя дожидаться.

— Это ты брось! Такая дерзость как раз в твоем духе.

Однако подозрения Евы оказались напрасны: система безопасности не была взломана. Она не знала, радоваться или расстраиваться, а потом увидела рядом с монитором конверт — и замерла на месте. Ее охватили дурные предчувствия.

— Что это?

— Понятия не имею. — Он выдохнул очередную порцию дыма. — Просто лежало на пороге. Я поднял.

Но Ева уже знала, что это: знакомый размер, форма, вес… Она была уверена, что в конверте видеокассета с подробностями убийства Лолы Старр.

Она внезапно так побледнела, что Рорк забеспокоился.

— Что случилось, Ева?

— Ничего особенного. Служебные дела. Извини.

Она ушла в спальню и заперла за собой дверь, а Рорк, хмурясь, побрел на кухню, открыл бутылку, нашел бокалы и разлил бургундское. Его поразил незамысловатый быт Евы. Совсем мало безделушек, почти ничего, что выдавало бы происхождение, рассказывало о семье, никаких овеществленных воспоминаний. Находясь в квартире один, он чуть было не соблазнился побывать у нее в спальне и хоть что-то о ней узнать, но удержался.