— Здесь нет твоей вины. Она должна была все рассказать мне. Боже, как я могла ничего не замечать? Это я во всем виновата! Я, мать, ее не уберегла!

— Ты делала все, что могла. Помнишь, ты просила меня с ней поговорить? — Кэтрин крепко сцепила пальцы. — Я была тогда в Нью-Йорке по делам и встретилась с ней. Она сказала, что я выбрала свой путь, а она — свой. И ее путь лучше: я играю в политику и прячу голову в песок, а она играет во власть с широко раскрытыми глазами.

Узнав, что она погибла, я сразу все поняла. На похоронах я наблюдала за ним, а он — за мной. Он подошел ко мне, обнял, прижал к себе, якобы утешая. И сказал на ухо, чтобы я вела себя осторожнее. Помнила, что случается в семьях, не хранящих свои секреты. Назвал Франклина чудесным мальчиком, сказал, что теперь у него на Франклина большие виды. Я должна им гордиться — и беречь его… — Кэтрин закрыла глаза. — Что мне было делать?! Ведь это мой единственный сын!

— Никто не причинит вашему сыну вреда. — Ева дотронулась до ее ледяной руки. — Даю вам слово!

— Я так и не узнаю, в силах ли была спасти твою дочь, Ричард…

— Зато вы знаете, что делаете все возможное сейчас! — Не замечая, что держит руку Кэтрин, Ева стиснула кулаки. — Вам будет трудно через все это пройти, миссис Дебласс, но придется. Предстоит огласка, выступление в суде со свидетельскими показаниями, если дело дойдет до суда.

— Суда он ни за что не допустит, — безнадежно проговорила Кэтрин.

— Я не оставлю ему выхода! — Ева была уверена, что если не обвинение в убийстве, то развращение несовершеннолетних она на него повесит. — Миссис Барристер, думаю, теперь Кэтрин лучше отдохнуть. Проводите ее наверх.

— Да, конечно. — Элизабет встала, подошла к Кэтрин и помогла подняться ей. — Тебе надо прилечь, дорогая.

— Мне очень жаль. — Кэтрин двинулась к двери, тяжело опираясь на Элизабет. — Видит бог, мне жаль!

— При управлении полиции работает служба психиатрической помощи, — сказала Ева, когда дверь за ними закрылась. — Думаю, мистер Дебласс, вашей сестре следовало бы туда обратиться.

— Боюсь, что да, — рассеянно отозвался Ричард. — Без помощи ей не обойтись.

«Как и всем вам», — подумала Ева.

— Вы в состоянии ответить на несколько вопросов?

— Постараюсь, хотя это непросто, лейтенант. Отец всегда тиранил семью, но теперь он предстает настоящим чудовищем! Как смириться с мыслью, что твой родной отец — чудовище?!

— У него есть алиби на тот вечер, когда погибла ваша дочь, — напомнила Ева. — Для предъявления обвинения нужны дополнительные доказательства.

— Алиби?

— Согласно материалам дела Рокмен работал вместе с вашим отцом в Вашингтоне до двух часов ночи.

— Рокмен повторит любую версию, продиктованную отцом.

— Даже если речь идет об убийстве?

— Конечно! Ведь это простейший способ избежать неприятностей. Кто поверит в виновность моего отца? — Ричард содрогнулся, словно ему внезапно стало холодно. — Своими показаниями Рокмен снимает подозрения с хозяина и продолжает вести жизнь, которая его очень устраивает.

— Скажите, мог бы ваш отец совершить поездку из Вашингтона в Нью-Йорк и обратно таким образом, чтобы о ней нигде не осталось упоминаний?