ТОЛЬ. А ты мне можешь сказать, зачем вообще все это нужно, Игорь? Во-первых…

КОЧУБЕЙ. Во-первых, у нас ошибок не бывает? Я все-таки изучил тебя, Боренька. За столько лет изучил. Экономику не изучил, Россию не изучил, а тебя – да.

ТОЛЬ. Во-первых, я не знаю, черт возьми, бывают ли у нас ошибки. Может, когда по-японски говорим, и бывают. Но в те годы серьезных ошибок у нас не было. А если какие-то и были, то они – ничто по сравнению с результатами. С достижениями. Мы создали русскую свободу, Игорь, пойми! Мы сделали так, что коммунизм снова стал невозможен. Снова.

КОЧУБЕЙ. Ты думаешь?

ТОЛЬ. Я не думаю, я знаю. А во-вторых, ты же понимаешь, какой ущерб все это нанесет.

КОЧУБЕЙ. Какой ущерб?

ТОЛЬ. Когда о мифических наших ошибках пишут всякие маргинальные мудаки типа Белковского, это никому не интересно. Никто не обращает внимания. Обычное бормотание себе под нос. Но если б ошибках скажешь ты… Ты хоть представляешь себе, как они поднимут голову?

КОЧУБЕЙ. Кто поднимет?

ТОЛЬ. Они все. Кагэбэшники, коммунисты. Начнутся репрессии против либералов. Нет – против всех свободных людей. Против каждого, кто ощущает себя свободным. Кто покупает чёрную икру, не посоветовавшись с женой, и ездит отдыхать в Турцию. Ты же великий пророк либерализма, Игорь! Неужели ты не видишь, что они сделают со всеми нами, если мы начнем говорить о наших ошибках! Ты думаешь, это благородно?! А о крови, которой будет оплачено такое благородство, ты не думаешь?!.

КОЧУБЕЙ. Не кипятись, Боренька. По-твоему, коммунисты и кагэбэшники еще существуют?

ТОЛЬ. Их две трети страны, Игорь! Нет, их три четверти. Четыре пятых! Семь восьмых! Они только и ждут, чтобы мы оступились. И если сам Кочубей, сам Игорь Тамерланович, бесстрашный лидер реформ, начнет говорить об ошибках – они выползут из своей берлоги. Что мы будем делать тогда?

КОЧУБЕЙ. Они что, все сидят в одной берлоге?

ТОЛЬ. Ты знаешь. Я всегда ценил твой юмор, но я терпеть не могу твою иронию. Извини за резкость. У тебя нет иронического таланта.

КОЧУБЕЙ. Да, у пророков по части иронии всегда было не очень. Это мне отец Гавриил рассказал.

ТОЛЬ. Это он подбивает тебя признать 27 ошибок?

КОЧУБЕЙ. Нет, это я его подбиваю.

ТОЛЬ. Понятно.

КОЧУБЕЙ. И в Жирафьей Канавке мы ничего не пьем. Будь уверен, Боренька. Святой отец вообще не пьет.

ТОЛЬ. Еще не хватало, чтобы он курил марихуану. И чтобы ты вместе с ним. И кто-то заснял это на камеру. Да, забыл тебя спросить: почему 27 ошибок? С чего двадцать семь-то?

КОЧУБЕЙ. По числу тысяч рублей.

ТОЛЬ. Каких еще тысяч рублей?

Пауза.

КОЧУБЕЙ. Разве Пол не оставил этого?

ТОЛЬ. Что-что? Ты стал говорить как-то непонятно, Игорь. Может, тебе пока перебраться в Москву, на Малый Потемкинский? По крайней мере, до Америки.

КОЧУБЕЙ. Какой Америки? Почему Америки?

ТОЛЬ. Как до какой Америки? 12 января ты вылетаешь в Нью-Йорк. 15-го Гарри Поттер, бывший председатель Федеральной резервной системы, дает в твою честь прием в «Уолдорф-Астории». Тебе, я надеюсь, передали график.

КОЧУБЕЙ. Я не поеду в Америку, Боренька.

ТОЛЬ. Как?

КОЧУБЕЙ. Я не знаю, передали ли мне график. Но у меня запланировано очень важно дело на это время. Я должен быть на Валааме, с монахами.