— Худо! — сказал в ответ на мой взгляд. — С этой стороны — водопад, внизу — камни. Размолотит в фарш! Я думал перетащить лодку по берегу, но по скалам только козы пройдут. Остается протока у правого берега. Но если сунемся, сармы сделают из нас ежиков.

Я не знала, что означает «farsh» и «ezhiki», но смысл сказанного уловила.

— Подождем? — спросила. — Сармам надоест, и они уйдут.

— Нет, госпожа! — покачала головой Сани. — Сармы упрямые. К тому же, думаю, они поклялись отомстить. Могут стоять хоть до весны. За это время мы умрем с голоду. Припасы на исходе, а рыбы возле порогов нет: она не любит шума. Подняться вверх не сможем — слишком быстрое течение. Не выгрести.

Сани с надеждой посмотрела на Игрра. Тот задумался.

— Мы сможем проплыть протокой ночью? — спросил кварту. — Не свалимся в водопад?

— Нет! — ответила кварта, подумав. — До порога далеко, я выгребу. Но стоит полнолуние, Селена яркая, нас увидят.

— А если будет не лодка? — спросил Игрр. — Какие-нибудь кусты, куча ветвей, которые несет течение? Сармы встревожатся?

— Если догадаются, начнут стрелять, — ответила кварта. — Они злые.

— Подводим итог, — загнул палец Игрр, — первым делом маскируем лодку. Второе: делаем непробиваемые щиты. Задача ясна?

Мы кивнули и принялись за работу. Сани рубила топором ветки, таская их к лодке. Мы с мужем плели щиты и покрывали их кожей, прижимая ее к каркасу расклиненными колышками. Для покрытия Игрр разрезал на куски нашу палатку. Спать придется под открытым небом, но лучше так, чем получить стрелу. Кожа палатки выглядела толстой, плюс два ряда ветвей — устоит…

На все борта щитов не хватило: пришлось ограничиться только правым. Оставалось надеяться, что этого хватит. Мы провозились до темноты. Щиты вышли тяжелыми и накренили лодку на правый борт. Неважно — ляжем у левого и уравновесим. Игрр прикрепил щиты ремнями и стал маскировать лодку ветками. В итоге вышла неопрятная куча. Муж, отступив, критически осмотрел ее и заключил:

— Сойдет для сельской местности!

Я не поняла его слов, но кивнула, соглашаясь. Мы здорово устали, поэтому повалились прямо на камни. Отдохнув и пожевав вяленого мяса, принялись собираться. Сгустилась ночь, но вышедшая Селена светила ярко. На серебристой воде груда веток, в которую превратилась лодка, виднелась отчетливо. Оставалось надеяться, что сармы не разгадают наш трюк. Сани загрузила в лодку тюки, разместив их так, чтобы служили укрытием от стрел. Игрр строго-настрого наказал соблюдать тишину, заметив:

— Прикидываемся ветошью и не отсвечиваем!

Муж часто говорит странно. Мы с Сани не стали переспрашивать: и без того понятно. Игрр обмотал весла тряпками, раскромсав для этого запасную тунику, мы с ним легли на дно, и лодка отчалила.

С первых же гребков выяснилось: управлять сооружением, в которое превратилась лодка, трудно. Двигались мы медленно, и я испугалась: снесет в водопад. Игрр, догадавшись, взял второе весло, сорвал с левого борта несколько веток и, встав на колено, начал энергично грести. Лодка поплыла быстрее, но как-то боком. Щиты закрывали правый берег, и мы не видели, что там. Журчала вода под веслами, в отдалении грохотал водопад; шум разбивавшейся воды становился все более отчетливым. Мы пересекли Арно, и сквозь прогалы меж ветками я различила громаду берега. Игрр прекратил грести и обернулся к Сани: