Сани схватила кинжал и присела сбоку. У-у-у! Твою мать!

— Вам больно, господин!

— Да! — рявкнул я. — Мне больно! Дальше будет еще хуже. Но если ты станешь спрашивать, вместо того, чтобы чистить рану, я брошу тебя в реку и не стану вытаскивать. Давай!

Сани закусила губу и склонилась над ногой. У-у-у! Мать твою через колесо! Сверху и снизу! Вдоль и поперек! По диагонали и вприсядку! Да что же это такое?!

С внутренней стороны бедра из раны выскочил кончик зонда с салфеткой, перепачканной кровью и гноем. Гноя было больше. Я уцепил салфетку ногтями, сорвал и отбросил в сторону.

— Еще раз!.. Твою мать!..

Ругаться, конечно, нехорошо. Но вам когда-нибудь мазали ранку йодом? Помните ощущения? А теперь представьте, что у вас не мелкая ссадина, а огромная раневая поверхность. И вот на это на живое мясо с оголенными нервами льют йод, в нашем случае — уксус. Да еще с нажимом, а рана к тому же воспалена… Представили? Так что не упрекайте меня. Без мата в клиниках и сейчас не обходится.

…Сани постаралась на славу. К концу операции я плавал в собственном поту, охрип от воплей и стер до корней зубы — так, по крайней мере, мне казалось. Одеяло, на котором я лежал, пропиталось кровью. Но главное было сделано: рана прочищена. Трясущимися руками я обмыл ногу кипяченой водой и забинтовал рану. Сани сунулась было с горным воском, но я рявкнул так, что кварту ветром сдуло. Она исчезла и где-то затаилась — надолго. Кашу пришлось варить жене. Естественно, та пригорела и вдобавок оказалась полусырой. Я заставил себя проглотить несколько ложек и повалился на одеяло. Боль в ноге пульсировала, меня бил озноб и одолевала слабость. Виталия присела рядом и положила мою голову себе на колени. От этой ласки мне полегчало.

Сани появилась, когда боль в ноге притихла. Я поманил ее рукой. Она настороженно приблизилась. Я указал место рядом. Она присела.

— Я кричал и ругался на тебя, Сани. Прости!

— Тебе не нужно просить прощения, господин! — поджала она губы. — Я всего лишь кварта.

По лицу Сани было видно, что думает она совсем иначе.

— Ты умница и очень хорошая девочка, Сани. Я кричал на тебя, потому что не мог терпеть боль. Пойми и не обижайся! А просить прощения, если не прав, нужно у всех: треспарт, димидий, кварт, нол, сарм и даже у лошадей.

— Лошади не поймут! — засмеялась Сани.

— Почувствуют и будут благодарны. Ты все сделала правильно, спасибо!

— Ты очень странный, господин! — сказала кварта. — Мы с тобой скоро месяц, а я никак не привыкну. То ты защищаешь диких сарм, которые никому не нужны, даже собственным сородичам. То спасаешь утонувшую Бимжи, а то и вовсе лечишь врагов, которые намеревались тебя убить. Почему?

Я заметил, как обратилась в слух Виталия — заинтересовалась.

— Ты считаешь, я поступил неправильно?

— Нет, господин! — ответила Сани, подумав. — Не защити ты Амагу, она не помогла бы нам в Балгасе. Дандаки, потеряв дочь, отдала бы тебя Маде, а с ее смертью ты попал бы в руки Саруки, как и госпожа Виталия. Не знаю, чем будут полезны сармы, которых ты лечил, но думаю, что пригодятся. Ты мудр и прозорлив, господин, и все предвидишь.