Господи, в это невозможно поверить. Все это произошло не с ней, а с какой-то другой женщиной. Именно этой другой женщине только что сказали, что она сможет жить с мужчиной, в которого всю жизнь влюблена, как школьница. Именно у этой, другой женщины неожиданно появился шанс устроить свою жизнь так, как ей даже не могло присниться в самых соблазнительных и невероятных снах.

Не то что спать, она даже лежать не могла спокойно. Он сказал: “Лежать и спать!” – как будто она была его собакой. Какое счастье, что он сказал ей: “Лежать и спать!” Так говорят только очень близким, самым близким. Самым понимающим. Своим. Как будто она давно и безраздельно принадлежит ему и он в ней совершенно уверен. Впрочем, так оно и есть. Она принадлежит ему всю жизнь, и он может быть в этом совершенно уверен. Не в силах лежать, она села на диване и натянула на голову перину. Она любила так сидеть в минуты сильных душевных потрясений. В детдоме она всегда натягивала на голову одеяло, чувствуя, что это единственный способ укрыться от мира, который был ей опасен и враждебен. В котором нужно было выживать.

Она улыбнулась под периной.

Теперь ей не нужно выживать. Теперь у нее есть Андрей, который заботится о ней. Который даже заглянул тихонько, чтобы проверить, спит ли она.

Ну, и что ты теперь плачешь? Зачем ты плачешь, ведь все хорошо! И, начиная с сегодняшней ночи, будет хорошо всегда.

Слезы капали прямо на разбитые коленки. Клавдия осторожно промокала их пододеяльником.

Нужно встать и сделать что-нибудь. Ну, хоть походить по комнате. Сидеть дальше под периной и заливаться слезами было выше ее сил.

Шмыгая носом, она осторожно выбралась на холод и прислушалась. Ей велели лежать и спать, а она нарушает приказы. Из-за закрытой двери неслось какое-то бормотание и как будто взвизгивание перематываемой пленки. Что-то он там слушал. Интересно, это тоже часть его работы?

Клавдия начала подмерзать.

Отопительный сезон, подумала она, поспешно натягивая на голое тело свитер, – великая и недоступная пониманию простых граждан вещь.

Она осторожно выглянула в коридор. Свет был только на кухне, значит, Андрей производил свои манипуляции именно там.

Ему нельзя мешать, сказала себе Клавдия, медленно продвигаясь в сторону кухни. Он же меня предупредил. Он велел мне лежать и спать.

Она открыла дверь и заглянула.

Он сидел почти голый, прислонившись затылком к стене. Ноги лежали на соседнем стуле. Руки сложены на животе замком. Может, спит? Очень осторожно она вдвинулась в кухню поглубже.

– Зачем ты встала? – спросил он, не открывая глаз. – Спи. Утром не проснешься.

Разве она может спать!

Он приоткрыл глаза, серые и очень внимательные. Посмотрел на Клавдию и усмехнулся самодовольно. Ей стало неловко. Чтобы скрыть это, она заглянула в его кружку. В кружке было почти пусто, только на дне болтался глоток холодной кофейной бурды.

– Ты не сердись, – попросила она и поставила на плиту чайник. – Просто я совсем не могу спать. Я даже лежать не могу.

Он следил за ней все тем же внимательным серым взглядом, который ее нервировал.