— На основании заявления вот этого гражданина Великой Империи!

— Ну, что же…. Я подчинюсь. Но ты должен знать, что твой действия могут стоить тебе твоих погон!

— Ну, ты….. Ну ты напугал! Я весь дрожу!

Спецназовцы за его спиной расхохотались.

"Я могу убить из всех, меньше чем за три секунды"! — думал "отмороженный". — "Убить голыми руками, завладеть флаером и улететь отсюда, куда глаза глядят. Однако что мне потом сказать в свое оправдание? Кто напал на меня? От чьих посягательств мне пришлось защищать свою жизнь?

Бегать же по Вселенной с "хвостом" в виде галактических ищеек…. Вновь стать "галактическим Иудой"? Нет уж, увольте, этот "параграф" мы уже проходили"!

Сашка мрачно посмотрел в лицо офицера, понуро побрел в сторону аэрозака.

Его свободная жизнь началась….

— Давно бы так! — донеслось до него. — Кочевряжиться мы все мастера….

Полет до города неожиданно затянулся.

Вместо ожидаемых десяти минут аэрозак "баюкал" задержанного примерно час. Иллюминаторов, либо каких-то других отверстий в то части флаера, который предназначался для перевозки заключенных, не было и "второгодник" не имел возможности визуально определить, куда именно летит аэрозак.

О том, что полет закончился, Сашка смог понять по легкому толчку снизу и свисту двигателя, быстро сошедшему на нет.

— Выходи, приехали! — в открытую дверь хлынул яркий поток света, заставляя зажмуриться; размытый человеческий силуэт громыхнул чем-то металлическим о полик флаера.

Сашка прикрыл глаза рукой, медленно и осторожно выбрался из аэрозака.

Место, куда его привели, могло быть только тюрьмой.

Высоченные стены с четырех сторон, затянутые сверху чем-то ажурным и блестящим, вышки над каждым из углов, автоматчики везде, где только можно.

Если это была тюрьма, то, несомненно — одна из самых строгих и охраняемых на Макросе.

— Туда! — в спину Александру чувствительно приложились прикладом, он быстро зашагал в сторону небольшой металлической двери у основания одной из стен.

Заречнев несколько минут петлял по коридорам тюрьмы, стараясь не отстать от переднего конвойного, ибо желания получить железом по хребту еще раз от заднего конвойного у него не было.

— Здесь! — конвоиры остановились перед очередной дверью, открыли её…

— Теперь ты будешь жить здесь! — сказал кто-то сзади.

— Долго? — вырвалось у землянина.

— Всегда! — захохотал кто-то невидимый. — Ты, парень, обвинен в шпионаже! А это, сам понимаешь — пожизненное!

— Но мне обещали, что во всем разберутся и отпустят!

— Это не к нам! Это — к тем, кто наверху! Тебя доставили к нам; в сопроводительных документах было указано, что подозреваешься в шпионаже. Для нас ты — шпион! Так что сиди тихо, не балуй!

— Как называется это место?

— Хэ! — усмехнулся один из его конвоиров. — Гляди-ка, точно — шпион! Надо же! Он не знает, как называется самая строгая тюрьма Макроса! Вот посиди, повспоминай, чему там тебя учили в твоей разведшколе, может, что-то и вспомнишь!

Захлопнулась дверь, по коридору громко затопали шаги удаляющихся конвоиров.

Сашка осмотрелся.

Крохотная камера на двух человек. Серые стены, малюсенькое окошечко у самого потолка. Сбоку — высокий узкий двухъярусный топчан, посредине — стол, два стула.