К его удивлению, Маргарита неожиданно включилась в обсуждение весьма активно, будто ей даже и не совсем было наплевать на то, что происходит на стройке. Чуть не полдня они, сидя в прорабской, мусолили тему, спорили, ссорились, что уже стало для них делом привычным, и, наконец, пришли к консенсусу, как выразилась Марго. Решили, что штукатурам и малярам не стоит знать, что водопроводчики облажались – это обязательно приведет к скандалу. Лучше выгородить недотеп и свалить все на поставщиков. Мол, подвели, поставили бракованные трубы, а это стало известно лишь после того, как закончили всю работу и сделали пробный пуск воды.
– А чтобы у народа совсем недовольства не осталось, надо выбить из дирекции премию для отделочников, – предложил Георгий.
– За что им премия-то? За плохую работу? – возмутилась Маргарита. – Так мы всю фирму по миру пустим, если за каждую ошибку премировать…
– Так не за ошибку, а за то, что исправят брак, – объяснил Боцман. – И не всем, конечно, а только отделочникам. А водопроводчиков штрафанем ровно на столько, на сколько премируем маляров. Усекла?
Марго кивнула, признавая, что Боцман, пожалуй, прав. Она, хоть и не подавала виду, но была очень довольна этим разговором. Впервые за все время ее работы на стройке начальник что-то обсудил с ней, можно даже сказать – посоветовался. До этого она была уверена, что Георгий вообще не воспринимает ее всерьез, только и знает, что гонять ее по пустякам да вечно прикалываться над ней, что почему-то очень сильно задевало. Она совсем не могла понять почему. Казалось бы, какое ей дело до того, что думает о ней этот мужлан? Пройдет еще не так уж много времени, она выиграет пари с папой, уйдет со стройки и никогда больше не увидит этого Боцмана. И все-таки Маргарита каждый раз обижалась чуть не до слез, когда он ядовито подшучивал над ее непрофессионализмом, над ее неприспособленностью, над ее образом жизни. Она старалась тоже никогда не оставаться в долгу и каждый раз язвила в ответ. Так и пикировались, обменивались колкостями с утра и до вечера, хорошо хоть, не очень много времени проводили вместе. Георгий в прорабской бывал не слишком часто, все больше носился туда-сюда. Да и самой Марго рассиживаться было некогда, дел для нее находилось навалом, хоть это и все были какие-то пустяки: ведение документации, компьютер, оформление накладных, разные мелкие поручения… Она больше не спорила с начальником, когда тот что-то ей поручал, поняла, что это бесполезно, и делала все, что скажут – а сама считала оставшиеся дни и даже часы, которые ей предстояло еще провести на каторге. Первые недели время тянулось невыносимо медленно, чуть ли не как в школе на скучных уроках. А потом вдруг пошло все быстрее и быстрее, и в какой-то момент Марго с удивлением обнаружила, что уже отпахала почти полтора месяца. Новый год уже не за горами – а это значит, что треть срока уже позади. Вот радость-то!
Припарковав машину на своем «законном месте», Марго вылезла на подмерзшую за ночь грязь и сразу заметила группу рабочих с охапками мокрой одежды. Покинув вагончик, где размещались прачечная и сушильня, они шли со своей ношей в один из подъездов строящегося здания.