Победное наступление Сибирской армии до Красноярска привело к перемирию с большевиками, что еще больше упрочило позиции сторонников централизации власти, и, следовательно, к ослаблению режима атаманщины в Забайкалье. Дальше последовали удар за ударом, выстоять против которых Семенов уже не мог при всем своем желании, окончательно потеряв остатки былой популярности в глазах у населения. Нет, внешне принимаемые правительством решения вроде не шли против атамана, но то по отдельности, а все вместе взятые они быстро подточили его былое всемогущество.

Вводимые в Забайкалье войска составили 2-й Сибирский армейский корпус под командованием генерал-лейтенанта Сахарова, численность которого вскоре несколько превысила численность сторонников Семенова в войсках даурской группировки. Затем последовала деноминация рубля - обмен «романовских» и старых «сибирских» купюр на новые. Те отпечатали в Америке еще по заказу Временного Правительства. В денежный оборот запустили золотые монеты, которые целыми миллионами были вброшены в моментально оживившийся рынок и еще более укрепили позиции Сибирского правительства и ослабив его собственные. Обмен денег в самом Забайкалье и на линии КВЖД производился из тех 40 миллионов золотых рублей, что осенью были изъяты атаманом из оплаты союзникам за отгруженное вооружение. Драгоценный металл в ящиках перетаскали из вагонов в кладовые Читинского казначейства. И тогда атаман почувствовал себя уверенным в завтрашнем дне, еще не зная, что произойдет через полгода.

Свершилось худшее – золотишко бесследно растаяло, целиком ушло на обменные операции, закупку всего необходимого, на выплату денежного довольствия войскам, в том числе 2-му сибирскому корпусу, и повышения жалования возросшему в числе чиновничеству. Ладно из беженцев, атаман бы это пережил, но правительство оторвало от Забайкалья всю его западную часть, образовав Селенгинскую автономную область из проживавших бурят. И теперь инородцы «переметнулись», всячески поддерживая Каппеля, который к тому же, перебросив из Иркутска пехоту и конницу, полностью «умиротворил» долины рек Селенги и Баргузина, рассеяв скопища красных партизан фактически без одного выстрела.

Оставив атамана без значительной части территории и лояльных прежде к нему бурят, лишив золота и популярности, Иркутск уже взялся за главную опору атамана – японцев и казаков. Вчера командующий японской пехотной дивизии объявил о полном выходе частей императорской армии из Забайкалья к июню. Адъютант Семенова в штаб генерала получил традиционный в таких случаях ответ – Япония лишь выполняет принятое всеми союзниками по Антанте решение. За пустыми улыбками и поклонами недавних покровителей, Семенов видел коварное азиатское лицемерие. Ведь он точно знал, что вот уже несколько дней в столице Сибири шли тайные переговоры Каппеля, Вологодского и Серебренникова с послом Японии Като и прибывшими из Токио эмиссарами, чуть ли не с министром иностранных дел во главе. Понятное дело, что за вывод войск из Приамурья, Забайкалья и Приморья японцы потребуют значительных «отступных» от сибиряков, если не территориальных, то экономических и торговых преференций, в том числе и предоставление им наиболее выгодных концессий.