– Удручает, да? – сказал Гюго.

– Что?

– То, что день никак не заканчивается.

Норе стало неловко от этого замечания.

– В каком смысле?

Он помедлил секунду, прежде чем ответить.

– Нескончаемый свет, – сказал он, прежде чем откусить от сухого крекера. – С апреля. Это как проживать один никогда не заканчивающийся день… ненавижу это чувство.

– Уж мне ли не знать.

– На иллюминаторы стоит повесить занавески. Я почти не спал с тех пор, как взошел на борт.

Нора кивнула:

– Как давно мы в рейсе?

Он рассмеялся. Приятно. С закрытым ртом. Культурно. Это был почти и не смех.

– Я много выпила с Ингрид прошлой ночью. Водка отбила у меня память.

– Вы уверены, что дело в водке?

– А в чем же еще?

Его глаза смотрели испытующе, и Нора мгновенно почувствовала себя виноватой.

Она взглянула на Ингрид, которая потягивала кофе, печатая на ноутбуке. Нора пожалела, что сидит не с ней.

– Ну, это была наша третья ночь, – сообщил Гюго. – Мы огибаем архипелаг с воскресенья. Да, с воскресенья. Тогда мы покинули Лонгйир.

Нора сделала вид, что уже это знает.

– Воскресенье кажется таким далеким.

Судно, похоже, поворачивалось. Норе пришлось опереться на сиденье.

– Двадцать лет назад на Шпицбергене почти не было открытой воды в апреле. А теперь взгляните. Похоже на круиз по Средиземному морю.

Нора попыталась непринужденно улыбнуться.

– Не совсем.

– Не важно, я слышал, вы сегодня вытянули короткую соломинку?

Нора попыталась выглядеть озадаченной, что было не трудно.

– Неужели?

– Вы ведь наблюдатель?

Она понятия не имела, о чем он, но испугалась огонька в его глазах.

– Да, – ответила она. – Верно. Я наблюдатель.

Глаза Гюго расширились от удивления. Или ложного удивления. Трудно было разобрать.

– Наблюдатель?

– Да?

Нора отчаянно хотела знать, кто такой наблюдатель, но не могла спросить.

– Ну, bonne chance, – проговорил Гюго, испытующе глядя на нее.

– Merci[51], – ответила Нора, глядя на морозное полярное солнце и пейзаж, который прежде видела лишь в журналах. – Я готова к испытанию.

Через час Нора уже стояла на широкой заснеженной скале. Скорее шхера, чем остров. Такая маленькая и необитаемая, что даже имени у нее не было, хотя за ледяной водой виднелся остров покрупнее, со зловещим названием Медвежий. Нора стояла возле судна. Не возле «Ланса», большого корабля, где она завтракала, – тот бросил якорь в море, на безопасной глубине, – а возле маленькой моторки, которую вытянул из воды, почти не прибегая ни к чьей помощи, широкоплечий здоровяк Рун – несмотря на скандинавское имя, он говорил по-английски с вальяжностью американца с Западного побережья.

У ее ног лежал люминесцентный желтый рюкзак. А еще на земле лежал винчестер, тот, что она увидела в каюте у стены. Это была ее винтовка. В этой жизни она владела огнестрельным оружием. Рядом с винтовкой стояла кастрюля с половником. В руках у нее был менее опасный пистолет – сигнальный, готовый к выстрелу.

Она узнала, какими «наблюдениями» занималась. Пока девять ученых исследовали климатические изменения на этом крохотном острове, она следила за белыми медведями. Очевидно, опасность была весьма реальная. Увидев медведя, она первым делом должна стрелять из ракетницы. Это служило двум целям: а) отпугивало медведя и б) предупреждало остальных.