Всё всем понятно?

Сотня становись!

Сотня равняйсь!

Строй бойцов замер, на поляне, глядя на правофлангового.

Смирно! Все взгляды в центр на командира.

Всем выжить и победить!

Сотня вольно! Разойдись! Работаем!

Первая сосна втретила боевую тройку тихим храпом.

–Спит колоброд (бездельник, лентяй)!

На сосну вскарабкался поджарый Сева, минута и стих храп.

Первый готов!

У второй сосны засадный не спал, и пришлось действовать так, как и подсказал командир. Подошли, не таясь в развалку трое, с хрустом приминая наст, а сверху раздался недоумённый возглас.

– Окунь ты?! Уже смена, что ли так рано?

Варун реально закашлялся внизу и просипел-время, время, слазь уже! И когда довольный верховой спустился вниз, всё с ним было быстро закончено.

–Командир с верховыми засадами всё!– доложил Климент.

–Ясно. Начинаем третий этап- берём арбалетчиков и патруль!

С сараем проблем не возникло. Засадный сопел себе, закутавшись в меховую шубу и обложившись сеном у уличного продуха, да так и перешёл тонкую черту между сном и смертью не издав при этом и звука.

С конюшней было сложнее. Лошади беспокоились, почувствовав чужих, всхрапывали, и нервно вскидывались в загоне, насторожив исподвигнув засадного на внимательное отношение к службы. Единственно, что он сделал неправильного так это то, что покинул свой пост.

Спустившись со своего места и выйдя к двери конюшни, он был тут же срезан Никодимом и Тимофеем.

Всё! Теперь все засады были уничтожены, а скрасть патрульных, вообще проблем не составило. Как только они зашли за стену сарая, заслонявшую их от центрального двора, всё с ними тут же было закончено. Больше на улице врага не осталось.

–Итого минус шесть!

Сотня споро занимала свои, предписанные планом, позиции.

Тихо в лесу. Всё замерло. Не слышно не скрипа валенок часовых, не топота коней в загоне, а утренний сон такой сладкий!

Рассвет серел, разгоняя ночную мглу около озера Ямное, что стоит на Валдайской возвышенности. Вот выскочил один ватажный в отхожее место. Не берём!– был сигнал. Слишком маленькая рыбка, ждём «жирную»! Вот вышел из длинной избы худой ватажник. Подошёл к двери полуподземной землянки, открыл и начал выкрикивать какие-то команды и угрозы. Через минуту из её недр показалось две бабы, которые под громкие крики и тычки надсмоторщика схватили лежащие у крыльца избы котлы и начали набивать их снегом.

Ясно,– это кухарки, а тот надзирает за ними. Его тоже пока не трогаем! Слишком малая добыча! И вот над длинной избой из продухов пошёл дым, а через час из дверей малой избы вышел важный дядька и зашёл в длинную общую избу. Прошло минут двадцать и от туда, с матюгами и тычками вышли шестеро разбойничков. Смена!

Так, один в день на верхнюю засидку, двое к арбалетам в строения и двое в сторожевой патруль по двору, а этот один разводящий из командиров будет. Вот их уже надо бить! И над лесной поляной сигналом раздался стрёкот обиженной сороки.

Бить!

Луки ударили со всех сторон, в упор, прошивая тела новой сторожевой смены. Десять секунд и посреди двора застыли шесть трупов.

Штурм!

И затопали лёгкие меховые онучи по набитому ногами внутреннему двору стана. Андрей выбил ногой входную дверь в командной избе. За его спиной было трое, готовых в любой момент подстраховать командира. Хлесь!