–Андрей Иванович, так мы же пока в Торжок идем, сколько караванов встречаем в пути идущих на Великий Новгород. Ты вон всё что написал, в хорошую суму вощаную упакуй да сургучом запечатай со своей печатью. Любой купец рад будет великому купцу первой Путяте Селяновичу от Сотника Обережной Сотни весточку доставить. Ещё и бегом бежать будут!

–Хм…Хмыкнул Андрей, а и верно. Вот именно так как ты говоришь всё я и сделаю. Ты Зосим сейчас со своими обозными иди в избу отдохни с дальней дороги, пока мы тут сани разгружаем, а затем мои бойцы верхами тебя до твоего большого каравана проводят.

–Климент, Никодим, Азат, и Филат!– размяться небось хотите?– и улыбнулся.

–Вон, верхами Зосима сопроводите до устья как он поест и соберётся.

–Азат, друг вот и для тебя оказия удачная. Зосим в Торжок, где твои живут, направляется. Так что можешь с ним своим родным весточку передать, что всё у тебя хорошо и что сам ты жив и здоров.

И увидев как обрадовался этой вести Азат начал звать сына.

–Митя! Митяй! Тебе задание баню топить пожарче. Вон сколько прибыло воинов, каждому парку нужно будет побольше, да воды для помывки. Так что придётся поработать сынок, а в помощь себе вон Вторака возьми. Он и так за тобой как собачка вечно ходит- и усмехнулся.

Действительно, Вторак имея благодарное сердце, был очень привязан к самому младшему дружиннику, не на минуту не забывая, кто его вылечил от ран, остановив кровь на лесной поляне под Крестцами да и вообще прикипел он сердцем к умному и смелому мальчишке с честной душой. Так и пошли они гуськом друг за другом колоть дрова, топить очаг да готовить внутри бани мыльню для более чем трёх десятков душ, что уже к тому времени обитали в усадьбе.

Пара дней осталось до подхода сотни. Вымотались разведчики изрядно. Согревала только мысль, что выглядывали они тут не зря и все секреты да дозоры разбойников были ими уже раскрыты. Оставалось только всё доложить Сотник, а затем добить разбойников. Желание додавить их только усилилось, когда они стали свидетелями жестокой казни над удерживаемыми в стане пленными.

Одна девка ли женщина, непонятно уже было по ней всей избитой и разодранной, провинилась видно в чём-то перед атаманом и он на глазах у всех снёс ей саблей голову с плеч. Кинувшегося на помощь мужичка с синим от побоев лицом, что-то долбившего перед этим во льду у отхожего места, просто забили и затоптали насмерть всем скопом озверевшие от крови ватажники. Кем они были друг другу эти двое бедолаг не известно. Почему не побоялся лютой смерти забитый мужик, кинувшись отбивать жертву? Однако лежали они теперь в овраге, куда их тела скинули позже уже вместе. Там же в этом страшном овраге смерзшись в лед, лежали страшной кучкой ещё несколько таких же, как они бедолаг.

– Будем карать!-скрипела зубами разведка, отползая к себе в схоронное место к дальнему оврагу.

Первым на лыжах шёл Родька, сливаясь в своём бело сером балахоне со снежными сугробами. За ним с отдалением в пять и десять шагов шли остальные. Обычный порядок передвижения для дозорных. Вдруг в отдалении двух стрелищ, там, где в густом подлеске был спуск в овраг ихнего временного лагеря, раздался треск сороки. Затем птица перелетела чуть дальше и опять там же затрещала. Родька немедленно присел в сугроб и перекатился, спрятавшись за сосну. Вокруг стало тихо, и никого не было уже возле свежей лыжни.