Но если и так, как Ева это докажет? Даже если кинется к нему с обвинениями, чем подтвердит свою догадку?

«Ах ты… Павлин Неощипанный!» — пропыхтела она про себя, сверкая глазами.

Руки сами сжались в кулаки. И только в этот момент Ева поняла:  в руках чего-то недоставало. Чего-то объемного.

— Пирожные! — тихонько простонала она и хлопнула себя ладонью по лбу.

Побежала обратно к месту, где припарковалась и убедилась —  не такая уж она и неудачница. Пирожные по-прежнему лежали на капоте, никто не позарился на коробку.

Схватив забытое, Ева поспешила обратно в отель, но и на этот раз на пороге ее ждала далеко не самая приятная встреча.

На верхней ступени, увидев ее, застыл Баграт Барсегян. Одетый в такой же идеально отглаженный темно-синий костюм, как и сын, он сложил руки на груди. Только вот никакой даже самой мерзопакостной улыбки на его лице не наблюдалось. Наоборот, его перекосило от злости.

Странное дело, раньше такой вид отца Арама поверг бы Еву в ужас, теперь же она не испытала никакого трепета. Может быть, всему виной свалившиеся на нее неприятности? Что встреча с этим типом по сравнению со страхом лишиться «Сахарной» или, того хуже, Нади. Это, конечно, не случится, они с бабушкой не допустят, но сам факт. Последние события сделали ее на редкость нечувствительной к любым другим угрозам.

Что ей какой-то злющий армянин? Пусть злится сколько его черной душе угодно. Единственное, что Ева почувствовала при его виде, — желание побольнее уколоть за то, что всегда считал ее человеком второго сорта.

— Ты посмотри на нее, ты ее в дверь, а она в окно… Что ты здесь делаешь, Ева? —  пробасил Барсегян-старший.

— Можно повежливее, Баграт Арсенович? —  подняв подбородок выше, проговорила она. —  Я —  владелица кондитерской «Сахарная», если вы еще не в курсе.

После ее объяснений у отца Арама чуть пар из ушей не повалил.

— Похоже, что я в курсе? —  продолжил он тем же резким басом. —  Тебе не место в этом отеле, Ева!

— Куда уж мне… — хмыкнула она.

— Съезжай со своей кондитерской подобру-поздорову. Или я помогу тебе съехать!

— О, помогите, пожалуйста! — хмыкнула Ева.

Обошла этого здоровенного типа и продолжила, почти скрывшись в разъехавшихся перед ней дверях:

— Или, по крайней мере, убедите вашего сына мне не мешать.

Готова была поклясться: после ее слов Баграт Барсегян начал покрываться красными пятнами.

— Арам!

Он услышал грозный оклик отца еще из приемной. Мысленно зарычал, гадая, что могло вывести родителя из себя. Ведь просто так являться в таком настроении тот не стал бы.

Секретарь даже не пискнула. Она вообще, наверное, спряталась под стол — от греха подальше. Отец влетел в кабинет без всякого доклада.

— Арам! — пробасил он, с шумом закрыв дверь. — Захожу я в отель и кого вижу?

Отец задал вопрос таким образом, будто Арам должен был как минимум прочитать мысли родителя и тут же начать извиняться.

Он встал, обошел стол и присел на него, сложив руки на груди, аккуратно спросил:

— Кого ты увидел?

— Ее! — не заставил себя ждать Баграт.

— Кого ее? — тут-то Арам и заподозрил неладное.