Ну а судя по пистолету, дрожащему в ладони полицейского, — у сержанта дела тоже так себе. Да ещё и больница постоянно издавала какие-то неуютные звуки: скрипели стены, шумели срывающиеся с потолка капли, в окнах подвывал ветер. Всё же мы сумели частично взять себя в руки и двинуться по одной из лестниц.

Я осторожно крался по скрипучим ступеням, переступая мусор, горки штукатурки, кирпичи и щепки. Каждый шаг заставлял моё сердце испуганно замирать. А вдруг трухлявые доски проломятся, и я рухну прямо на стёкла, блестевшие возле окон? Но благо, что всё обошлось и мы без происшествий поднялись на второй этаж, где обнаружили такую же разруху, к которой прибавились перевёрнутые кроватные каркасы, покрытые бурой ржой, какие-то трубы, обломки мебели… Мне на ум пришла логичная догадка, что здесь располагались палаты больных. Наверное, так и есть.

Ещё стоит добавить, что все палаты имели по два оконных проёма и выход в длинный прямой коридор, который тянулся вдоль внешней стены к разрушенной части здания. Кажись, что в ней-то и была следующая лестница, ведущая на третий этаж. Ведь та, по которой мы поднялись сюда, закончилась, приведя нас лишь на второй.

Я высказал свои мысли вслух, после чего вопросительно посмотрел на Козлова. Тот сумрачно глянул на меня, сильно хмуря лоб, а затем прошептал, едва шевеля губами:

— Придётся идти туда и как-то лезть наверх.

— Что-то вообще не хочется, — просипел я, глядя на коридор, залитый косым лунным светом.

— Ты можешь остаться.

— Нет уж, — проронил я и двинулся вперёд, тщательно смотря куда ступаю. Мне уже довелось пару раз покарябать подошву босой ноги. И теперь в тех местах неприятно жгло кожу.

Вдруг дядя Коля положил руку мне на плечо, резко остановил, а затем обошёл меня и потопал первым, параллельно проговорив с натужным смешком:

— А чего это ты не шутишь?

— Не хочется.

— Значит, действительно страшное место, — резюмировал он, передёрнув покатыми плечами. — Да и вонять чем-то начало. Это не ты, Роб?

Я промолчал, втягивая появившийся в воздухе тошнотворный аромат. Он нарастал с каждым шагом. И вскоре мне удалось узнать его — это был тяжёлый, трупный запах. Он пробирался в ноздри, а потом скользил в лёгкие. Я прикрыл рот рукой, но мне всё равно приходилось дышать им. Тут не «Император Галактики», где о таких вещах не думаешь, а самая настоящая жизнь.

Козлов тоже понял, чем так воняло, и тревожно проговорил, посмотрев на меня:

— Роб, тут кого-то завалили. Будь осторожен. Лучше сразу бей мечом, а уж потом спрашивай… Если понадобится, то я подтвержу, что ты лишь оборонялся.

— Хорошо, — проронил я, сквозь пальцы, прикрывающие рот.

В этот миг мы дошли до края этажа. Дальше он обрывался. Я вытянул шею и увидел внизу фрагменты лестницы, лежащие среди кучи кирпичей и кровли. Мои предположения оказались верны. И вот теперь бы понять, как забраться наверх.

Я вопросительно посмотрел на потное белое лицо Козлова. Тот задрал голову к потолку, прикинул высоту и проговорил:

— Надо что-то подложить. Кажется, вон в той палате был железный шкаф.

Я согласно кивнул, а затем мы немного вернулись по этажу, зашли в палату и действительно обнаружили двухметровый железный ящик с сорванными с петель дверьми. Дядя Коля удовлетворённо крякнул, засунул пистолет в карман и взялся за ношу двумя руками. Я присоединился к нему, обойдя шкаф с другой стороны и положив меч внутрь него. Мы напряглись и сумели поднять железяку, хотя руки она оттягивала так, что аж сухожилия трещали, а у полицейского на висках даже вздулись изогнутые вены.