— Слушаюсь.

Лошади идут мимо кинотеатра «Ударник», выходят на Каменный мост. Они идут спокойно и неторопливо, их никто не подгоняет, копыта звонко постукивают об асфальт. За мостом лошадей ведут вверх по улице, а Катя сворачивает к Александровскому саду.

Она идет вдоль невысокой ограды, а в саду на скамейках целуются, и у деревьев тоже целуются, и навстречу ей идет парень, обнимая девушку.

Катя поднимается на пустую Красную площадь, идет к Мавзолею. Она видит торжественную смену караула.

Катя спускается к Москве-реке, идет вдоль набережной, отворачиваясь от тех, кто целуется.

Катя медленно идет над рекой, внизу деревянная пристань, покачиваются лодки, река течет неслышно, она гладкая и темная, от нее прохладно.

Катя видит человека, сидящего на ступеньках у самой воды. Он что-то бросает в воду. Катя спускается ближе, и теперь она видит, что человек бросает в воду разобранные части пистолета. Это пожилой, крепкий мужчина в простой куртке и белой рубашке без галстука. Он выбросил последнюю часть пистолета и молча смотрит на воду. Катя садится рядом на ступеньку. Человек не сразу замечает ее.

— Вы кого-нибудь застрелили?

— Да.

— Я бы вас задержала, но ведь вы меня сразу утопите.

— Конечно, утоплю.

— Это вам не поможет. Нельзя утопить всех очевидцев. Все равно вас поймают.

— Не поймают. Я не оставляю после себя никаких следов.

— Я сейчас кричать буду!

— А что ты будешь кричать?

— Что-нибудь!

— Начинай.

— Мама! — крикнула Катя, подумав.

— А ну, еще.

— Караул!

— Прекрасно. Еще!

— Никого вы не убили. Я вам не верю.

Человек смотрит на Катю, встает:

— Пошли за мной.

— Куда?

— Здесь недалеко.

— Думаете, я испугаюсь? Пошли!

Они выходят из переулка на площадь. На глухой, без окон, стене высокого дома укреплена огромная афиша о выступлении укротителя львов Степана Кирсанова. Прожектора освещают лицо знаменитого укротителя и семь львов, сидящих на подставках.

Катя и человек в куртке стоят посреди пустой площади, смотрят на афишу. Укротитель с афиши и человек в куртке — это одно и то же лицо. Катя несколько раз переводит взгляд с афиши на своего знакомого:

— Неужели — это вы?

Кирсанов молча кланяется.

— Я вам верю, но мне никто не поверит. — Катя смотрит на афишу. — А правда, что Ирину Бугримову тигры съели?

— Клевета! У Бугримовой старые домашние тигры. Они молоко из блюдечек пьют. А меня сегодня на репетиции один из этих людоедов чуть не прикончил.

Катя, показывая на афишу:

— Какой, с краю?

— Никакой. На афише они все одинаковые.

— Вы его убили?

— Понимаешь, не было другого выхода.

— Понимаю.

— Я никогда в них раньше не стрелял.

— Сколько у вас за него денег вычтут — кошмар! Года три платить будете.

— Сколько бы ты с меня вычла?

— Откуда я знаю, сколько стоит один лев! Но сейчас это неважно. Хотите, я вам посоветую, где достать деньги?

— Конечно!

— Вы просыпаетесь завтра утром и начинаете обходить город. Не пропускайте ни одного дома! Вот первый этаж, дверь налево, дверь направо. Вы идете налево. Стучитесь.

— Граждане, я убил очень дорогого государственного льва. Подайте несчастному укротителю!

— Не смейтесь! Вам посочувствуют, вас поймут — это же Москва! Семь миллионов жителей — семь миллионов рублей!