– Вот только давай ты не будешь командовать, – буркнул Стас. – Знаешь же, как я это ненавижу.

– Я не командую. Я лишь хочу помочь. Так позвонишь?

– Позвоню.

Психолог первым направился к выходу из бара. Станислав озадаченно оглянулся на бармена и спросил:

– А ты не собираешься расплатиться по счету?

– Нет. – Лозинский толкнул дверь от себя. – Я еще вернусь. И мистер «Повтори» знает об этом. А даже если и нет, он пришлет мне счет в офис. Такое уже бывало. И знаешь, пока я был в туалете, я успел подумать.

– О смысле жизни?

– Почти. О том, что ты сказал мне. Там, за стойкой. Что никто не заставлял меня выбирать этот путь… Пожалуй, ты прав, Стас… Не хотелось бы признавать этого, но ты не глупый мужик. Что само по себе странно…

Они подошли к автомобилю, и Крячко распахнул дверцу со стороны водителя. Недобро зыркнул на Лозинского поверх крыши:

– Я скажу тебе еще кое-что, мозгоправ. Если будешь и дальше вести себя так же, набью морду.

– Лады, – улыбнулся Андрей. – Будем считать, что я принял к сведению.

Мужчины расположились в салоне.

– Так как у тебя с Ольгой?

– Не твое дело. Сиди и трезвей.

– Это нереально. – Лозинский, откинувшись на спинку кресла, потянулся в карман за сигаретами.

Крячко тем временем набрал номер Гурова. Автомобиль тронулся с места.

Борис Яковлевич уперся двумя руками в кафельный бортик, легко подтянулся и вылез из бассейна. Воровато огляделся, проверяя, не заметил ли кто из инструкторов, что он, вопреки правилам, не воспользовался специальной лесенкой. Но инструкторов, к счастью, поблизости не было. Он довольно хмыкнул и, набросив на плечи полотенце, направился в раздевалку.

Борис Яковлевич любил посещать бассейн ежедневно перед самым закрытием, когда никого из других посетителей уже не было. Посторонние люди смущали университетского доцента. Ему неизменно казалось, что люди смотрят в его сторону, оценивают все его действия, тихонько посмеиваются над его нелепой неуклюжей фигурой. Часть его осознавала, что все это смахивает на паранойю, но вторую часть переубедить было невозможно.

Он остановился возле своего шкафчика с одеждой, и в этот момент слух уловил какое-то быстрое движение за спиной.

– Кто здесь? – обернувшись, бросил Борис Яковлевич и нахмурился.

Его вопрос гулким эхом отразился от стен, но ответного отклика не последовало. Здание было погружено в звенящую тишину. Доцент пожал плечами, отпер шкафчик и вздрогнул от неожиданности, когда его собственный мобильник, лежащий на верхней полке, призывно завибрировал.

– Вот черт! – невольно рассмеялся Борис Яковлевич, но смех вышел какой-то натянутый и неестественный.

Он снова оглянулся через плечо, удостоверился, что, кроме него, в раздевалке никого нет, и только после этого потянулся к телефону.

На дисплее высветился номер дочери.

– Да, милая.

– Привет, па! – Слышимость была плохая. То ли Оксанка привычно пользовалась громкой связью, сидя за рулем автомобиля, то ли находилась где-то в зоне слабого приема. – Не отвлекаю?

– Не очень.

– Я боялась, что ты уже спишь…

– Нет. Я в бассейне. – Борис Яковлевич переложил мобильник в левую руку и потянулся за рубашкой. Полотенце скатилось с его плеч и упало на пол.