Лозинский чуть отодвинулся назад вместе с креслом, нагнулся и собрал сигареты. Рука психолога наткнулась на черный пакет под столом. Он достал и его. Раскрыл и тут же растянул губы в довольной улыбке:

– О! Виски! «Buffalo Trace»! Это ваше? – вопрос был обращен к Златогорскому.

– Нет, – поспешно ответил Сергей Александрович.

Лозинский пожал плечами, легко свинтил крышку и сделал глоток прямо из горлышка.

– Отличное качество. Сразу чувствуется, что не подделка. Прямо из Кентукки. Кстати, обратили внимание, как быстро забегали глазки у медикуса? – подмигнул он сыщикам. – Врет и не краснеет. Взятка, что ли? – опять обернулся он к исполняющему обязанности главврача.

– Подарок, – нервно сглотнул Златогорский. – Благодарность…

– Ладно. Пусть будет так. – Андрей сделал еще один глоток и отставил бутылку в сторону. – Хотя он опять врет. Но я не из антикоррупционной службы. Так что меня это не касается… А вы, господа? Тоже берете взятки?

Ермаков все же встретился глазами с психологом и молча покачал головой. От внимания Лозинского не ускользнул тот факт, как старик с вожделением покосился на бутылку «Buffalo Trace».

– Нет, мы не берем взяток. – В голосе Перекатнова появился неприкрытый вызов. – И я не понимаю…

Но Лозинский не дал ему договорить:

– А от алкогольной зависимости вы не лечите?

– Лично мы этим не занимаемся…

– У нас хирургическое отделение, – поддержал молодого коллегу Ермаков.

Психолог удовлетворенно кивнул.

– Насчет взяток они оба соврали, а насчет лечения алкозависимости – нет, – сообщил он. – Это были просто пробные вопросы. Для определения отправной точки лжи. Что-то вроде тест-драйва…

– Кто вы такой, черт возьми? – не выдержал Константин. – Зачем нас здесь собрали? Может, кто-то объяснит мне, что все это значит…

– Я! – Психолог поднял вверх левую руку, опережая готового вмешаться в дискуссию Гурова. – Я могу все объяснить. Ничего загадочного тут нет. Дело в том, что я – психолог, и ныне покойный Виктор Петрович Куприянов был одним из моих клиентов. Виктор Петрович не хотел этого афишировать… При жизни… Так что извините, что вам приходится узнавать об этом вот так… Но, в конце концов, суть ведь не в этом. Я здесь для того, чтобы сообщить нечто важное. За час до самоубийства Виктор Петрович позвонил мне. Это был наш последний сеанс, как психолога и клиента… – Лозинский, попыхивая сигаретой, умудрялся держать в поле зрения лица всех троих медиков. – Виктор Петрович доверял мне. И он сообщил, что случилось… Рассказал, почему решил свести счеты с жизнью. Видит бог, я пытался остановить его. Отговорить от этого опрометчивого поступка, но…

Андрей замолчал, ему уже не требовалось продолжать начатый монолог. Психолог увидел все, что хотел увидеть. Реакция на его последние слова со стороны собравшихся была незамедлительной.

Златогорский заинтересованно подался вперед. Страх в его глазах сменился любопытством. А вот оба хирурга, напротив, испугались. Ни Ермаков, ни Перекатнов не сумели скрыть охватившей их паники.

Стекла очков Дмитрия Ульяновича запотели. Он поспешно сорвал их с переносицы, протер платком и водрузил на прежнее место. Руки пожилого хирурга заметно подрагивали от волнения. От былой отрешенности не осталось и следа.