"Отставить упадническое настроение!" — попытался скомандовать я сам себе. Остался лежать на дне окопа, надеясь переждать казачье наступление, лишь бы не заметили. Надо подождать…

Прячась в окопе, по моим ощущениям, я провёл несколько часов. Где-то вдалеке была слышна артиллерийская пальба. Уже чувствовалась прохлада, и света стало вроде бы поменьше. Пора. Поднялся на локте, потом сел на один бок, перевалился на здоровую ногу, попытался приподняться. Рану простреливало острой болью, и на повязке выступила свежая кровь. Осторожно, со стоном, встал на колено, в ноге как чем-то ткнули, в глазах защипало от боли и слёз. Фуражка слетела с головы, но поднимать её я не стал. Подтягиваясь за край окопа, поднялся, стоя на одной ноге, выглянул наружу. Никого. Сквозь сощуренные глаза и капли на ресницах углядел вдали над холмом расплывающийся маленький купол, и крест церквушки едва угадывался над ним. Там должны быть люди, подумал я. Больше мне никуда. Сам я тут пропаду.

Навалился животом на край ямки, стал выползать, цепляясь за суховатую траву. Каждое движение отдавалось в ране. Стал сползать с холма, волоча ногу. Останавливался, лежал ничком, отдыхал, приложившись щекой к земле. Потом снова полз. Сгустились сумерки, стемнело, луны не было. Я уже сполз со склона и тянул себя в выбранном направлении. Вдруг услышал от земли легкий топот. Затаился, прислушался. Повернувшись набок, с трудом достал на всякий случай из кобуры наган. Вскоре послышались тихие удары копыт о землю, лошадиное фырканье, какие-то скрип и позвякивание. Из-за холмов выехали несколько подвод, лошадей вели под уздцы люди в обычной крестьянской одежде. Одна фигура отличалась от остальных каким-то длиннополым тёмным одеянием.

"Кто это?… Не казаки. Банда?… Стволы винтовок над плечами не торчат. Тогда кто, и зачем?" — мысли ворочались в тяжёлой голове. Мышцы дрожали от неудобной позы, я неловко пошевелился, отвалившись на спину, и зашуршал травой. От подвод отделилась худая фигура, побежала в мою сторону. Не добежав, человек остановился, разглядев меня в темноте, среди высокой травы и наткнувшись взглядом на мой наган.

Это был паренёк на вид лет пятнадцати-шестнадцати, с нестрижеными светлыми лохмами. Замерев, он расширенными глазами с большими тёмными зрачками смотрел на открывшуюся ему картину. Затем он мгновенно развернулся и бросился к подводам. Подлетев к темному длиннополому силуэту, парень что-то горячо заговорил, показывая рукой мою сторону. "Старшему говорит. Сейчас придут. Посмотрим, кто такие", — подумал я. Так и есть, тёмная фигура стала ко мне приближаться. Направил на неё наган, подрагивающий в ослабевшей руке. Тёмный силуэт остановился и произнёс:

— Опусти оружие, человече. Мы не причиним зла.

— Кто вы такие? — спросил я пересохшим голосом.

— Крестьяне из села. Аз грешный есмь иерей храма Николая Чудотворца. Отцом Серафимом зовусь.

Человек подошёл ближе, и я разглядел пожилого человека с седой бородой, одетого в армяк поверх подрясника. Армяк от движения человека распахнулся, и на груди его тускло блеснул бронзовый наперсный крест на цепочке. Я обессиленно опустил револьвер, и назвал священнику своё имя. Мой собеседник подозвал кого-то из крестьян, и я настороженно смотрел за его приближением. Местный священник указал на меня и проговорил: