Кевин заметил, что лица всех адвокатов просияли от радости.

— У нас нет никаких дел, — быстро ответил Дейв.

— У нас тоже, — подхватил Тед.

— Отлично, — сказал Пол.

Все смотрели на Кевина.

— А почетные гости? Мне давно пора познакомиться с Мириам.

— Мы обязательно придем. Спасибо.

— Отлично, джентльмены. А теперь вернемся к работе.

Все еще раз поздравили Теда и отправились к себе. Дейв и Пол сразу же пошли в кабинеты. Судя по их виду, они были искренне рады успеху Теда и этому импровизированному празднику. В коридоре Джон Милтон приобнял Кевина за плечи.

— Мне не хотелось бы, чтобы вы решили, что я бросил вас на растерзание Ротбергу, Кевин. Я просто хотел, чтобы он сразу же понял — это ваше дело. Вы отвечаете за все.

— Все в порядке, никаких проблем. Спасибо за добрые слова в мой адрес.

— Я сказал то, что думал. Как прошла встреча с Ротбергом?

— Он утверждает, что его жена совершила самоубийство и обставила все так, чтобы виновным признали его. Она якобы узнала о его внебрачной связи и продумала план мести — покончила с собой, оставив ампулы инсулина в его комнате.

— Довольно жалкое объяснение, — поморщился Милтон. — Тоже мне защита: «Ад не знает такой ярости, на какую способна отвергнутая женщина».

Кевин взглянул на Милтона, чтобы понять его мысли. Тот не смог удержаться от усмешки.

— Вам не нравится версия Ротберга?

— Он утверждает, что видел инсулин в шкафу, куда его положила Максина, но забыл об этом, потому что был слишком занят управлением отелем и бизнесом. Даже когда жена пригрозила подставить его. Как-то трудно в это поверить…

— Вопрос не в том: сможете ли вы представить это объяснение так, чтобы в него поверили присяжные? Вы должны быть абсолютно уверены в своем деле, — предостерегающим тоном сказал Джон Милтон.

Кевину стало ясно: если сейчас он скажет что-то не то, Джон Милтон вполне может забрать у него дело и передать Теду — ведь тот освободился.

— Думаю, Ротберту лучше вообще не говорить об этом инсулине. Я все проверю. Скорее всего, лекарство доставили в отель, и за него расписалась сиделка. Я собираюсь побеседовать с сиделкой и выяснить, что она знала об отношениях Максины и Стэнли. Может быть, миссис Ротберг откровенничала с ней, говорила, как ей отвратителен поступок мужа. Возможно, сиделка слышала ссору между Стэнли и Максиной. Если она слышала, как Максина грозила убить себя и подставить мужа…

— Неплохо. Уверен, она скажет все, если вы намекнете, что в смерти Максины могут обвинить ее. Дайте ей понять, что вам известно о ее проблемах с алкоголем, — посоветовал Милтон. — Это сделает ее более сговорчивой. Вы выяснили, где находился Стэнли Ротберг в момент смертельной инъекции?

Кевин кивнул, но вид у него был самый несчастный — Милтон сразу все понял.

— Он был у любовницы?

— Для человека, который слишком занят, чтобы помнить об инсулине в собственном шкафу, у него оказалось чересчур много времени для развлечений.

— Думаю, нам нужно довериться вашему чутью, Кевин. Используйте честность. Пусть Ротберг признается в своем романе, вызовите его подружку, заставьте ее дать показания. Пусть присяжные мысленно осудят его за неверность, но не станут осуждать и наказывать его за убийство только потому, что он оказался неверным мужем. Нам вряд ли удастся представить жену мстительной мегерой, убившей себя, если мы не расскажем о неверности и не объясним ее мотивы.