Характерно, что и бывшие участники группы «Машины времени», в числе которых и Маргулис, и Подгорецкий, скептически, если не сказать издевательски, оценивали поведение Макаревича и появление в его репертуаре песен на тему «Моя страна сошла с ума» и ей подобных. Что опять же не мешало Андрею Макаревичу гнуть свою линию.

Михаил Борзыкин и его группа «Телевизор» огорошила многих своих прежних слушателей, в том числе и, признаюсь, меня песней «Прости нас, Украина». После этого Борзыкина, естественно, позвали в Киев — где он последние лет десять даром был не нужен, а тут вспомнили, вновь возлюбили.

С Борзыкиным мы приятельствовали; у нас, к тому же, была одна общая знакомая, Оксана Челышева — правозащитница, имевшая в России серьёзные проблемы с нашими ретивыми «правоохранителями» и уехавшая за границу, от казённого дома подальше.

Казалось бы, от Челышевой сложно было ожидать объективности — но она на первом же этапе войны отправилась сначала на Украину, а оттуда в Донецк — и честно описала, что увидела: украинские войска несут прямую ответственность за массовую гибель граждан.

Челышева, я в курсе, передала свои впечатления и наблюдения Борзыкину, тот был озадачен.

— Украинцы виноваты? — переспросил.

— Да, Миш. Они стреляют по мирным кварталам.

— Вот так да.

Борзыкин замкнулся — ну, где-то, кажется, на день — а потом снова объявился с ещё более озлобленной позицией: при этом он теперь и на саму Челышеву был рассержен. В числе прочего, Борзыкин сообщил, что Челышева ездит по Донбассу и доверяет тому, что ей террористы шепчут на уши.

Стыдоба просто: сидит в Питере двухметровый огромный мужик и обвиняет хрупкую женщину, между прочим, лично попадавшую под обстрелы, в обмане. Съездил бы сам, Миша.

Впрочем, он же, повторюсь, съездил — в киевский паб, там ему и объяснили, где правда. Они там в Киеве отлично знают, как дела обстоят на самом деле.

Наверное, наши певчие птицы не стоят столь пристального внимания.

Впервые об этом я всерьёз задумался, когда спросил у Захарченко, обращает ли он внимание на промайданную и антидонбасскую позицию разнообразных российских деятелей — поющих, пишущих, снимающихся в кино.

Захарченко пожал плечами и совершенно равнодушно сказал, что ему нет до этого никакого дела.

Он никогда не читает их откровений — этих людей для него просто не существует. Не потому что испытывает к ним болезненное презрение — а просто они никакой роли не играют в его мире. Ни малейшей.

Это меня, призна́юсь, просто поразило.

В его мире есть Иловайский котёл, есть донецкий аэропорт и Саур-Могила, есть Моторола, есть обмен пленными, есть донецкие рынки и тысячи тонн картошки, купленной за собственные деньги, чтоб сбить цены. Есть Кобзон, песня «Минуты тишины» из фильма «Батальоны просят огня», и чёрно-белый фильм про Кутузова. А певиц, размахивающих украинским флагом, актёров, сдающих деньги на АТО, и писателей, в неиссякаемом бешенстве обзывающих дончан последними площадными словами, — нет.

Мы здесь устраиваем дискуссии, рвём друг друга за штанину, оспариваем оппонентов, не выбираем выражений, — но всё это можно просто выключить. И ничего не изменится.