А Волынец останавливался, чтобы услышать происходящее на дорогах окрест, боясь пропустить проход дружин Даляты, которые могли передвигаться и где-то в стороне. И потому услышал приближение Белоуса издали. Звуки не ввели варяга в заблуждение. Это не большие полки передвигаются. Это одинокий всадник стремительно преодолевает расстояния. Чтобы так гнать, надо иметь причину – или от кого-то убегать, или торопиться куда-то. А что за причина у неведомого всадника – это необходимо было выяснить, поскольку время встало военное, и каждая мелочь может сказаться на судьбе многих воев.
Волынец всегда сознавал свою ответственность.
Первым побуждением гонца было свернуть в сторону, преодолеть сугроб, который не мог стать преградой для такого коня, как Ветер, и спрятаться среди деревьев, чтобы издали, в месте, где дорога прямая, рассмотреть неведомого всадника. Благо, луна ещё не совсем спряталась, и дорогу освещает, отражаясь в чистом снегу. Но гонец Славера тут же сообразил, как мало ему даст такое разглядывание. Это разглядывание может понадобиться тому, кто прятаться желает, чтобы избежать встречи. Всегда есть надежда, что ночью, да ещё во время торопливой скачки, неведомый всадник не заметит свежего следа, идущего с дороги в сторону. Волынец же, напротив, прятаться не пожелал, понимая, что это может скакать разведчик или гонец от разведки словен, желающий предупредить воеводу Первонега о приближении грозной варяжской силы. Выполняя свою задачу, стоило выполнить в другую, может быть, более важную, потому что, даже если Волынец, избежав встречи, и предупредит Даляту, то Первонег получит предупреждение с другой стороны, и получится, что Волынец напрасно гнал Ветра…
Молодой варяг решительно доскакал почти до поворота дороги, там развернул коня поперёкпути, и приготовил лук. Пользоваться луком, как всякий дружинник, Волынец умел хорошо. Конечно, он не был стрельцом, и ему ни к чему был сложный и дорогой многослойный стрелецкий лук. Большинство дружинников обходились простыми и дешёвыми в изготовлении обычными луками[145]. Наложив на тетиву стрелу, варяг стал ждать.
Встречный всадник показался из-за поворота вскоре, и не сразу разглядел впереди фигуру коня и всадника, перегородивших дорогу. А когда заметил, был уже вполне в зоне опасности, потому что Далята натянул тетиву, и наставил стрелу на цель.
Белоус остановился, соображая, как ему быть, и кто этот неведомый вой, оказавшийся на его пути. По длине лука он сразу понял, что перед ним не стрелец, следовательно, опасность не так и велика, по крайней мере, она не смертельна. Тем не менее, неприятности могла доставить и стрела простого лука, тем более, что доспех на Белоусе был лёгкий. Он протянулся было к своему луку, притороченному позади седла, но увидел, как качнулся, предупреждая, лук встречного всадника. Это был откровенный приказ не пытаться сопротивляться.
Вообще-то робостью черноусый Белоус никогда не отличался, следовательно, и трусом не был. Сообразив, что сейчас, на дистанции, он ничего выиграть не может, он решил приблизиться к незнакомцу. На близкой дистанции лук теряет свои преимущества. А вытащить из ножен меч Белоус может одновременно с тем, как свой вытащит встречный всадник. И вообще, ещё неизвестно, кто там на дороге! Дорога принадлежит словенам. И там вовсе не обязательно стоит враг. Может быть, это кто-то свой его самого, Белоуса принял за врага, и потому проявляет такую осторожность. Требовалось разобраться.