- О, Светоч демократии! Прости ты меня, дурака грешного! Конечно же мы пойдем в ресторан с тремя звездами Мишлен! Красный гид говорит, что он во-о-он там, по дороге за пятым деревом, седьмая берлога справа! – выпрямившись, я с горящими глазами уставился на смутившегося Майкла. – Я плачу за обед! Ну, что же ты встал? Идем!

Не дожидаясь реакции американца, я пошел по дороге далее.

- Димон, я не то имел ввиду, - попытался оправдаться Майкл, поравнявшись со мной.

- Ладно. Что ты имел ввиду?

- Я предлагаю поохотиться. Сейчас дойдем до леса, изготовим копья, и попытаемся добыть какую-нибудь дичь.

- Дичь это то, что ты предлагаешь, - мгновенно отреагировал я. – Ты с помощью копья способен убить только самого себя. Или меня, если я буду иметь дурость рядом оказаться.

- Почему ты так решил? – нахмурился Майкл.

- Сам подумай. Ты умеешь кидать копье в цель на дальние расстояния?

- Нет.

- Значит, тебе нужно будет подойти к цели на расстояние удара. Какой зверь тебя к себе подпустит так близко? Правильно, никакой. Хотя нет, ошибаюсь. Медведь подпустит. Или тигр какой-нибудь местный. Вот только копье тебе в этом случае понадобиться для ритуального самоубийства, чтобы не чувствовать, как тебя едят заживо.

Майкл начал злиться.

- Хорошо, - заявил он. – Если ты такой умный, предложи что-нибудь сам!

Я пожал плечами.

- Так я уже предложил.

- Корешки и ягоды?

- Да.

Майкл зло плюнул на землю.

- Хорошо! Жри свои корешки и ягоды, а что-нибудь посущественнее поймать попытаюсь. Только сразу говорю, делиться я не собираюсь!

- Делиться? – скривился я. – Даже если тебе удастся чудом подбить какую-нибудь несчастную маленькую птичку, я не собираюсь ее жрать. Знаешь почему?

- Почему?

- Потому, что она будет сырая! У нас же нет ни спичек, ни зажигалки. Или тебя еще юным сурком научили разводить костер силой трения?

Майкл выругался, и из этого я сделал вывод, что костер разжигать с помощью всяких палочек он не умеет.

- Тогда я рыбу копьем поймаю. Ее можно и сырой есть, - буркнул Майкл.

- А вместе с ней поймаешь и глистов, которых здесь наверняка выводить не умеют, - окончательно добил я его чаяния.

До леса мы добрались в молчании. Каждый размышлял над чем-то своим. Может быть это покажется странным, но я больше думал не над своим положением, не над тем, куда я попал, а о родных – родителях и сестре. Каково сейчас им? Мои предчувствия подсказывали, что мое настоящее тело либо умерло, либо находится в коме и вскоре умрет, и мне уже не попасть домой. Родные больше меня не увидят. Для них это будет страшный удар…

Перед глазами одно за другим проплывали воспоминания о моей жизни. Я вспоминал о том, как мы ссорились с сестрой по разным пустякам; как я обижался на родителей, когда они не пустили меня на дискотеку в пятнадцать лет; о подарке, который они мне сделали на шестнадцатилетние – подарили квадроцикл, о котором я тогда грезил даже во снах…

Этих воспоминаний было много. Сколько же счастливых моментов было в моей жизни! И как я их, дурак, не ценил… Самый настоящий дурак! Недаром говорят, что имеем – не ценим, потерявши – плачем.