Хотя о чем он? Днем он был на работе, вечером валялся в стельку пьяный, вот где он был все эти дни, пока его дочь готовилась к самоубийству…
– Да, – прошептал Елагин. – Я был рядом, но мое сердце и моя душа были далеки от тебя, доченька…
Смяв листы, он швырнул их в загаженное ведро.
Нужно во что бы то ни стало вырваться отсюда и остановить ее.
Сергей Викторович поднялся на ноги, шагнув к двери.
– Эй, откройте! – завопил он, барабаня кулаками по двери. – Откройте, сволочи!
Это продолжалось несколько минут, пока он, вконец вымотанный и обессиленный, дрожа и плача, прислонился к резиновому покрытию стены.
«Посмотри на меня, зайчонок», – хихикнул кто-то за спиной, и Елагин почувствовал, как по его ногам заструилось что-то горячее. Мочевой пузырь сдался первым. Медленно-медленно, как в покадровой съемке, Сергей Викторович оглянулся.
Чучело стояло в углу, покачиваясь из стороны в сторону, издали напоминая не слишком трезвого человека. Рваные клочья фотографии были небрежно собраны на муляже лица куклы, как бракованный пазл. Глаза мерцали прохладными льдинками.
– Тебя нет, – пробормотал Елагин. Он вытянул вперед руки, словно пытаясь отгородиться от видения. – Нет, нет!
«Иди ко мне, – засмеялась фигура. – Иди ко мне, зайчонок».
Сергей Викторович яростно потер глаза. Ему все кажется!
Он вновь взглянул, едва не застонав.
– Я схожу с ума, – прохрипел он.
Лохмотья драной юбки чучела свисали, как половая тряпка на швабре. Оно развело в стороны свои нелепые руки, как будто хотело заключить насмерть перепуганного пленника в объятия.
«Я возьму тебя за руку, любимый зайчонок. И помогу тебе подняться на табуретку, – прошелестело оно, медленно двигаясь к нему. – И заберу тебя с собой. С собой…»
Глядя выпученными глазами, как ужасное существо шаркает к нему, Сергей Викторович зашелся в хриплом вопле. Ноги его подкосились, и он рухнул вниз, потеряв сознание. Пока Елагин был в глубокой отключке, в камеру неслышно зашел Ким, слуга Пастора. Он поменял ведро, наполнил миску водой и прикрепил куклу обратно к веревке.
Спустя пару часов Сергей Викторович открыл глаза.
И до крови закусил губу, увидев, что чучело вновь висит в петле.
Акция не отменяется
– Ну, вот мы и снова в сборе, – мягко произнес Пастор. – Должен заметить, что в последнее время наши встречи в реале становятся чаще, что не может не радовать.
– Угу. Вот только повод, по которому мы собрались, невеселый, – добавил Дельфин. Он сидел на диване, закинув нога на ногу, лениво помахивая в воздухе начищенным до блеска ботинком. – Я ведь предупреждал вас. Нет, захотелось в «Рэмбо» поиграть, в шпионов. Замах на рубль, удар на копейку.
Пастор поморщился.
– Арни, конечно, жаль, – согласился Рой. Он стоял у окна, задумчиво следя за плывущими по свинцовому небу тучами. – У него были хорошие связи. Любого кренделя мог из-под земли достать. Вот только с Павловым силенок не рассчитал.
– Возможно, если бы ты пошел вместе с Арни, исход был бы другим? – полюбопытствовал Пастор.
Рой, побагровев, резко обернулся. Он вглядывался в невозмутимое, покрытое ранними морщинами лицо Пастора, словно проверяя, не шутит ли тот.