Она всегда понимала де Лайла.
В последнее время Вик ничего не говорил ни о де Лайле, ни о том, что Мелинды часто не бывает дома. В целом ничего не изменилось; правда, де Лайл больше не приходил поужинать, а Мелинда больше не исчезала на всю ночь. Они еще не появлялись на вечеринках, куда Мелинда могла бы притащить Чарли, так что, наверное, никто из знакомых пока ничего не заподозрил, думал Вик, кроме, может быть, Эвелин Коуэн. Но конечно же, все всё узнают после вечеринки у Коуэнов, поэтому Вик и ждал ее с таким ужасом. Он с радостью не пошел бы туда, как-нибудь уклонился бы, однако же понимал, что его присутствие будет немного сдерживать Мелинду, и логика подсказывала, что лучше пойти. К сожалению, от логики легче не становилось.
Ксенофонт печатался. Стивен весь день стоял у станка, выдавая каждые пятнадцать секунд по странице. Вик сменял его три-четыре раза в день, пока тот отдыхал, занимаясь чем-нибудь другим.
Жена Стивена, Джорджиана, на восьмом месяце беременности родила второго сына. У нее и ребенка все было хорошо. Стивен никогда еще не был таким радостным, и, казалось, в августе вся печатня была пронизана его счастьем. Вик запустил второй станок, чтобы печатать одновременно со Стивеном. Греческого шрифта хватало на пять страниц набора, но если бы Стивен работал один, без помощи Вика, то на двадцать страниц у него ушло бы больше месяца. Тираж составлял сто экземпляров. Вик был столь же вынослив у станка, как и Стивен, он любил час за часом стоять в тишине, когда слышно было только, как тигли ударяют по бумаге, а в открытые окна летнее солнце струило лучи на свежеотпечатанные листы. В августе все в типографии шло своим чередом. Каждый вечер в половине седьмого или в семь Вик покидал этот безмятежный мир и попадал в хаос. С самого основания типографии он всегда по вечерам оказывался в беспокойном мире, но никогда прежде эти миры не отличались так разительно. Никогда прежде контраст между ними не вызывал в нем чувства, что его разрывает на части.
Лишь за день до костюмированной вечеринки Коуэнов Вик задумался о своем наряде и решил, что будет Тиберием. Костюм был простым: тога, сделанная из желтовато-кремовой шторы, когда-то висевшей на окне гостиной, домашние шлепанцы без каблуков, с кожаными ремешками, перекрещивающимися над пальцами, две дешевенькие застежки-клипсы классического стиля, которые он сам купил, не желая искать что-то похожее среди бижутерии Мелинды, – и все. Наверное, приличия ради нужно будет надеть под все это футболку и шорты, а не просто нижнее белье.
Вечеринка состоялась в субботу – выходные выдались жаркими, но по-настоящему теплых вечеров в Беркширских горах не бывает, так что светильники, расставленные по краям лужайки и вокруг бассейна Коуэнов, не только создавали праздничную атмосферу, но и источали приятное тепло. Вик и Мелинда приехали рано, без четверти девять, чтобы Мелинда успела встретить Чарли, которого ожидали к девяти, и представить его Коуэнам. Пока тут были только Меллеры, они сидели с Коуэнами на террасе, где светильников было больше, а на низком столике в окружении бокалов стояла огромная чаша с пуншем.