Лохматый чуть отстранился:

— Ну, в тот раз я не вытерпел. Я извинился. Я понял. Что ты еще хочешь?

— Ничего не хочу, — легко сказала Даша.

— Так не бывает. Скажи, чего хочешь, и я… — Лохматый издал шипение, как кот, которому погрозили метлой. — Я хочу…

— Это называется — «признаться в любви», — безжалостно подсказала мучительница.

— Я уже признавался, — ошалело пробормотал Лохматый.

— В смысле — «выходи за меня замуж»? — изумилась Даша. — Но это же пошло! Что я — тридцатилетняя тетка?

— Я подожду, — мрачно заверил Костяк. — Тридцатилетние уж точно знают, чего хотят.

— Вот как? — Даша оскорбилась. — Я, между прочим, совершенно точно знаю, чего не хочу. Например, не желаю, чтобы меня трахали под дверьми, «барабанили» в кустах и тискали у забора. Я не экстремалка.

— Чего? Ладно, не важно, я понял. Ты, случайно, не можешь сказать, что и где ты ХОЧЕШЬ? Кроме как чесать и обхаживать тупого борова.

— Вас-Васа не тронь! — возмутилась Даша, посмотрела на кавалера и смилостивилась. — Можешь меня поцеловать, а я пока подумаю, чего хочу…

Целовались долго. В какой-то момент Даша обнаружила, что висит на шее парня, обхватив его ногами за талию. Почему-то особенно стыдно не было. Руки у Лохматого были сильными, и целоваться он явно стал лучше. Кстати, о забор было удобно опираться спиной.

— Да-аша! — урчал Костяк.

— Раздавишь, — пролепетала девушка без особой уверенности, — не нужно…

Лохматый осторожно поставил ее на землю. Голова кружилась. Вероятно, поцелуи как-то вдруг всколыхнули ведро кальвадоса. Даша погладила парня по щеке.

— Спасибо. За то, что штаны мне не порвал.

— А мог бы, — с дурацкой гордостью сказал Лохматый.

— Вот ты идиот! — рассердилась Даша и взяла парня за руку. — Пойдем, Эле волноваться будет.

Эле не слишком волновалась. Как ни странно, хозяйка полностью доверяла лохматому ворюге. Впрочем, Даше было не до деталей, очень хотелось лечь. Голова кружилась уже безо всяких поцелуев.

Утром голова уже не кружилась — она с треском и грохотом разваливалась на части.

Дождик все капал, но уже так, исключительно из принципа. В последние дни лило как из ведра — настоящая весна. Пока Даша допрыгала до Земляного вала, старые башмаки промокли насквозь, да и на подоле грязных клякс хватало. Теперь Даша сидела на камне, застланном тряпочкой, и смотрела, как полукровка кушает рыбу. Для существа, не привыкшего к речным продуктам, дарк расправлялся с жареной черноперкой просто виртуозно — два движения, и рыбья голова оказывалась в одной кучке, обглоданный хребет с хвостом в другой. Бренные останки аккуратно складировались у ног сидящего на корточках дарка — головы неизменно у правой ступни, хребты — у левой. Потрясающе пунктуальным существом был полудикий. Как говорила когда-то бабушка Даши — «в крови явно немец отметился». Ну от истинно арийского типа безносый полукровка был далек. Да и аккуратность у него была не германская, скорее какая-то японская, самоотрешенная. Это надо же додуматься — прибирать мусор в никому не нужных кустах на заброшенном валу. Хотя, если это поднимает самооценку коротколапого…