Я очнулся весь в поту. Чьи-то руки с силой удерживали меня за плечи, укладывая обратно на раскладушку, вокруг которой, как мне показалось, стояли зажженные свечи, как во время заупокойного бдения. Я увидел лицо Фермина. Он улыбался, но даже в полном бреду я заметил, как он встревожен. Рядом с Фермином стоял дон Федерико Флавиа, часовщик.

– Кажется, он уже приходит в себя, Фермин, – сказал дон Федерико. – Что скажете, если я приготовлю ему чашку горячего бульона, чтобы восстановить силы?

– Вреда не будет. И уж заодно не сочтите за труд навернуть и мне пару бутербродиков с чем найдется. Из-за всех этих напастей я проголодался как собака.

Дон Федерико с готовностью направился к двери, оставив нас одних.

– Где мы, Фермин?

– В надежном месте. Точнее, мы находимся в одной маленькой квартире в новом квартале, принадлежащей добрым друзьям сеньора Флавиа, которому мы обязаны жизнью и не только ею. Многие сплетники назвали бы эту квартиру холостяцкой берлогой, но для нас это святое место.

Я попытался приподняться. Пульсирующая боль в ухе стала нестерпимой.

– Я останусь глухим?

– Глухим не глухим, но наполовину дауном вы и впрямь едва не стали. Этот бесноватый сеньор Агилар вам чуть не оставил от мозгов мокрое место.

– Это не сеньор Агилар меня избил, а Томас.

– Томас? Ваш друг-изобретатель?

Я кивнул.

– И что же вы такого натворили?

– Беа ушла из дома… – начал я.

Фермин нахмурился:

– Продолжайте.

– Она беременна.

Фермин смотрел на меня, как громом пораженный. Его лицо вдруг приняло непроницаемое, суровое выражение.

– Ради Бога, Фермин, не смотрите на меня так!

– А что вы хотите, чтобы я сделал? Предложил вам сигару?

Я попытался встать, но сильная боль и Фермин помешали мне.

– Я должен ее найти, Фермин.

– Спокойно, спокойно, не горячитесь. Сейчас вы не в состоянии никуда идти. Скажите мне, где девушка, и я приведу ее.

– Я не знаю, где она.

– Не могли бы вы немножко поконкретнее…

В дверях показался дон Федерико с чашкой дымящегося бульона в руках. Он тепло мне улыбнулся:

– Как ты себя чувствуешь, Даниель?

– Спасибо, дон Федерико, мне уже гораздо лучше.

– Выпей-ка эти таблетки с бульоном.

Они с Фермином переглянулись, и тот кивнул:

– Это снимет боль.

Я проглотил таблетки, запив их бульоном, у которого был терпкий привкус хереса. Дон Федерико вышел из комнаты, тактично прикрыв за собой дверь. Только сейчас я заметил, что на коленях у Фермина лежит рукопись Нурии Монфорт. Часы на туалетном столике показывали час. «Час дня», – предположил я.

– Снег все еще идет?

– Это слишком мягко сказано – на улице настоящая снежная буря.

– Вы это уже прочли? – спросил я, указывая на рукопись.

Фермин молча кивнул.

– Я должен найти Беа, пока не стало слишком поздно. Мне кажется, я знаю, где она.

Я сел в постели и огляделся. Стены почему-то качались, словно водоросли в пруду, а потолок все время уплывал куда-то вверх. Голова так сильно кружилась, что встать на ноги я уже не смог. Фермин снова уложил меня на раскладушку.

– Вы никуда не пойдете, Даниель.

– Что это были за таблетки?

– Пилюли дядюшки Морфея. Будете спать как убитый.