— Ага, видел я, как ты сегодня их угомонить пытался, — язвительно усмехнулся Холостяк, чем-то похожий на Самнита, такой же тощий и верткий.

— А что? Скажешь плохо дрался?

— Ну конечно! Ой, Холостяк, сколько же их тут, сколько же их тут?! — передразнил Холостяк делая испуганное лицо и озираясь, будто действительно вокруг были орды германцев.

Мы невесело рассмеялись.

— Да что ты врешь-то? Не было такого.

— Да, рассказывай. Чуть в штаны не наложил, поди…

— Смотри сам не наложи завтра.

— Прорываться будем? — плохо скрывая страх спросил Луций, совсем молодой парень, в армии без году неделя.

— А что, хочешь здесь всю зиму просидеть?

— Нет… Просто как-то…

— Страшно, да? Откуда же вас таких берут, а? — неприязненно скривился Жердь. — Я таким как ты пришел. Служил у Друза. Тут еще жарче было. И ничего, не дергался раньше времени.

У него самого на левом запястье болтались три наградных браслета, а через все лицо шел уродливый шрам, из-за которого казалось, что он все время подмигивает.

— Да чего ты накинулся на парня. В такую переделку попал, что и ветерану впору поседеть. А он ничего, держится.

— Держится… За штаны.

Крики германцев стали громче. Мы напряглись. Руки сами потянулись к оружию. Лица превратились в застывшие маски.

— Неужели сунутся? — ни к кому конкретно не обращаясь проговорил обычно молчаливый Кочерга.

Но варвары подбежав ко рву забросали стены дротиками и камнями и тут же откатились обратно. На серьезный приступ не отважились. Мы вздохнули свободнее.

Мимо нас пронесли нескольких раненых. Мы проводили их взглядами.

— Ничего, завтра поквитаемся, — мрачно сказал Жердь. — Я сегодня четверых положил.

— Подумаешь! Я семерых себе записал.

— Вот ты врать!

— Орлом клянусь.

— Да ты и крысу убить не сможешь…

Я вздохнул. Сразу вспомнились Сцевола с Крохой. Видно, в каждом отряде найдется парочка, которая будет при малейшей возможности устраивать свару.

Подошел Бык. Сел, протянул свои лапищи к огню. Жердь молча подал ему баклагу с остатками вина. Тот так же молча взял, сделал несколько глотков, крякнул, вытер ладонью губы и вернул баклагу хозяину.

— Чего не спите? — спросил он.

— Да толку-то? Того и гляди опять полезут. Не разоспишься.

— Когда полезут, тогда и подымешься. А сейчас хорош байки травить. Завтра целый день дерьмо месить будем. Мне солдаты нужны, а не дохлые мулы. Оружие в порядке?

— Щиты никуда не годятся.

— Это я и сам знаю. Дождь, будь он неладен… — центурион зло выругался. — Если и завтра будет лить, вообще драться будет нечем.

— Ничего, прорвемся как-нибудь.

— Надо не как-нибудь. Надо так дойти до Ализо, чтобы ни одного германца на сотню миль вокруг не осталось. Резать всех без жалости.

— Это уж мы с радостью.

— Ну и славно, — сказал Бык, тяжело поднимаясь. — А сейчас всем спать.

Но поспать так толком и не удалось. Всю ночь германцы дергали нас, не давая отдыха. Только засыпать начнешь, тут же начинают надрываться трубы, сдергивают с нагретого клочка земли, и ты несешься к левым или правым воротам, ничего не соображая, на ходу подгоняя доспехи. А варвары, дав залп дротиками, отступают обратно в лес, чтобы через полчаса напасть с другой стороны.