— А последние месяцы мне стали сниться какие-то странные сны, я стала… как бы это выразиться… подвисать, — голос Камелии понизился до шёпота. — Несколько раз я очнулась у плиты, а суп уже убежал. И я совершенно не помнила, что происходило со мной последние пять, десять, а иногда пятнадцать минут. Мысли стали путаться, я забывала, клала я соль или перец, или ещё нет. Пару раз я не могла вспомнить, что со мной происходило последние несколько часов, — женщина сжала пальцы рук на своей кожаной сумочке до такой степени, что побелели её костяшки.

— А что же Вам снится? — спросила я Камелию. Изо всех сил я старалась сохранить на лице отстраненно-вежливое выражение. Когда я работала в публичном доме мадам Жадрин, спя по три-четыре часа в сутки, я и не так подвисала. Порой я с трудом могла вспомнить, когда последний раз чистила зубы или мыла голову, и отчаянно путалась в датах.

— Ну, разное… — женщина слегка побледнела, — Иногда какие-то ржавые клетки и плети, иногда полутёмная комната со множеством столов и различных склянок. Но в ней мне почему-то ещё страшнее, чем там, где находятся клетки. А главное, во всех моих снах я слышу душераздирающие стоны и крики…

У кого-то упала вилка на пол. От этого звука Камелия аж подпрыгнула на стуле и заозиралась по сторонам. Именно в этот момент подошёл Тар:

— Ле-леди, вы выбрали? — спросил, он слегка запинаясь.

«Интересно, что это с ним?» — вновь подумала я. Камелия ничего не стала заказывать, я и Дикса взяли по чашке кофе, и подавальщик удалился, невзначай тряхнув своими золотыми кудрями. Я хорошо знала это движение головы Тара, он обычно так делал, когда был загружен заказами и старался всё успеть сделать. Вот только в раннее утро выходного дня почти весь кафетерий пустовал. На этот раз Диксу не пришлось пинать под столом, она сама вернулась к разговору.

— Камелия, Вы думаете, что кто-то стёр Вам память или поставил блок? — спросила она женщину в лоб.

Я понятия не имела, с какой стороны подобраться к этому делу, и была признательна подруге за её вопрос. Камелия торопливо закивала головой:

— Я понимаю, это полная чушь и бред. Лазурия всё-таки входит в Содружество Миров, — она вновь вцепилась в свою сумочку, боясь поднять на нас свой взгляд.

Я кивнула на слова Камелии. Лазурия уже много лет входит в Содружество Миров — альянс, на территории которого соблюдается Конвенция о Защите Личности. Сканирование, а тем более вмешательство в чужую ауру без ведома её владельца или опекуна в любом из таких миров — это практически гарантированная ссылка на плутониевые рудники.

— Ну почему же, — перебила её Дикса, — дайте мне разрешение на сканирование Вашей ауры, и я скажу Вам наверняка, имело ли место незаконное вмешательство.

Женщина нервно кусала губу, не зная согласиться или нет. С одной стороны она хотела, наконец, избавиться от дурных видений, а с другой — она опасалась довериться нам с Диксой. Тяжело вздохнув, Камелия всё-таки решилась:

— Ладно, даю разрешение на сканирование ауры.

Глаза моей напарницы зажглись предвкушающим огнём, она откинула одну из имбирно-рыжих кос и тут же перекинулась на магическое зрение. Я невольно залюбовалась ей в этот момент. Сосредоточенное выражение лица очень шло моей подруге, кривоватых зубов не было видно, а под углом, которым она ко мне сидела, уродливая бородавка не была заметна. Даже неаккуратные детские косички не портили общего вида, таким азартом запылали у неё глаза. Передо мной вдруг возникла совершенно другая Дикса.