Когда они уехали в Чикагский университет, Джон вернулся в Орегон. Он продолжал поддерживать связь с друзьями и, когда Джим послал ему открытку, где сообщал, что они теперь работают на факультете биохимии в Чаббе, прислал им огромную, сделанную собственноручно открытку, восторгаясь, что удача им наконец улыбнулась.

И вдруг, неожиданно, Джон звонит им из аэропорта и говорит, что на пути в Холломен и не будут ли они против, если он зайдет на чашечку кофе? Только вчера вечером! Терзаемый призраками прошлого, он говорил о былых временах и ни о чем другом; чувствуя на себе его взгляд, Милли вдруг испытала страх.

Милли так сильно задумалась, что голос Давины заставил ее вздрогнуть.

— Все к столу!

Она не удивилась, обнаружив свое место в центре. Очевидно, Давина рассадила гостей именно так из — за малого количества женщин. Эван сел рядом с Милли, со стороны Макса, а доктор Маркофф — со стороны Давины. Джима посадили рядом с хозяйкой, а Вэл занял другой стул рядом с Музой Маркофф. Небольшой размер стола не позволял вести за ним несколько разговоров одновременно, так как все друг друга слышали замечательно. Милли подмигнула Джиму, внимание которого Давина уже успела монополизировать.

Им пришлось выслушать эту ужасную речь об откормленном тельце, неприятные замечания по поводу отсутствия некоторых жен Танбаллов — настоящий монстр! Некоторые пряди волос Давины, как подумала завороженная Милли, походили на шевелящихся змей — разве это не головы с раздвоенными языками? Да эта женщина сама говорит раздвоенным языком!

Первым блюдом подали иранскую икру.

— Конечно, русская была бы лучше, — сказала Да — вина, демонстрируя, как нужно есть это блюдо, — но эта тоже из каспийских осетров малого посола. Какие глупые правила диктует холодная война! Ни русской икры. Ни кубинских сигар. Чушь!

«Мне и иранская икра очень нравится», — думала Милли, намазывая хлеб густым слоем сметаны; рубленое яйцо с луком имели дурную привычку сваливаться с бутерброда, а она не хотела потерять ни единой крошечной черной икринки.

— Настоящее блаженство! — сказала она Музе Маркофф.

— Разве Давина не восхитительна? — спросила в ответ Муза, когда тарелки были унесены. — Даже наличие Уды — совершенной экономки — это подтверждает. Все здорово изменилось в джунглях Танбаллов, когда Давина вышла замуж за Макса.

— Муза! Откуда у вас такое удивительное имя? — поинтересовалась Милли.

— Отец увлекался классической литературой. Он был старшим доцентом в Чаббе, бедолага. Без шансов на повышение. Всегда только старший доцент, но никак не профессор.

— И какие же изменения произошли у Танбаллов, Муза?

— Увлеченность русскими корнями. Я всегда думала, что Танбаллы из поляков, но Давина сказала, что они русские.

— Это так же верно, как и то, что эра Маккартни позади.

Муза поморщилась и погладила свой огромный живот.

— Слишком жирная еда для первого блюда. Моя печень не любит жирную пищу. Как думаешь: жареная телятина не окажется чрезмерно жирной? Со слов Давины я поняла, что она просто плавает в жире.

— Нет, вовсе нет, — с улыбкой ответила Милли. — Откормленный теленок — это образное выражение, ну… вроде «жалкие объедки». Жареная телятина совсем не жирная, уверена.