— Да никогда — невесело усмехнулась тетя Паша — Людьми мы были одержимыми, но точно не идиотами. Начитались вы всякой ерунды, вот и несете невесть чего. Из‑за пары человек в год сносить центр города? Какая чушь. Но вот направление угадано верно, так оно и было. Тем более Хозяина кое‑что напугало и до этого, а именно свет, звук, упорство и размах, с которым строительство велось. Точнее — это его не напугало, но смутило. И он пошел на сделку.

— А остальные начальники отдела? — пытливо посмотрел на тетю Пашу Ровнин — Они ведь были не Бокий, они были попроще?

— Но не дураки же? — заметила тетя Паша иронично — Они просто держались той же линии поведения, вот и все. Мол — вот тебе твой человек в год и не шали. Ты здесь Хозяин, мы твои права уважаем, но — не шали. И все снова довольны. Ну, кроме нескольких бедолаг, которые имели глупость сесть в поезд — призрак или тех, кто сдуру поперся в тоннели и заблудился там.

— А почему нескольких? — задал вопрос Пал Палыч — Речь же шла об одном человеке в год?

— Ну, там такая сущность, что для нее разница между одним и несколькими незначительна — тетя Паша говорила менторским тоном, как будто лекцию читала — Но это не нарушение договора. Просто если в поезд, который раз в году приходит на 'Парк культуры' после полуночи, сядет не один человек, а скажем — три, то Хозяин тоннелей разбираться не станет, всех заберет.

— Ну, вот мы и знаем все — Ровнин снова сел за стол, в свое кресло — Что делать будем?

— А есть варианты? — удивился Пал Палыч.

— Есть — Ровнин сложил руки на столешнице как первый ученик в школе — Например — ничего можно не делать. В Москве каждый божий день пропадает за сотню человек, и это только учтенных. А еще есть бомжи, гастрабайтеры, просто приезжие без регистрации — этих, думаю, поболе пропадает без следа. В семидесятых такое было невозможно, а сейчас… Десятком человек в год больше, десятком меньше…

— Олег, это не вариант — Пал Палыч хрустнул пальцами — Я прекрасно понимаю, что мы можем это дело оставить и так, без движения, тем более, что никаких указаний не было — ни сверху, ни… Не было, в общем. И мы не те ребята, которые работали здесь до нас, мы циничнее, безразличнее, это тоже так. Но… Олег, ты же сам не станешь просто так смотреть на то, что люди пропадают?

— Не стану — согласился Ровнин — Но это мой выбор, вы свой делаете сами. Я приказывать в данном случае не буду — дело не официальное.

— Как же вы все похожи — негромко и очень печально сказала тетя Паша.

— Ты о чем? — недоуменно глянул на нее Олег Георгиевич.

— Я о том, что видно и впрямь вас сюда подбирают — тетя Паша встала со стула и подошла к Ровнину — На самом деле Пиотровский, а потом, в восьмидесятых, и Левитин почти так же своим сотрудникам говорили. У них тоже не было приказа на разговор с Хозяином, не отдавал им его никто.

— Олег, ты знаешь, я не трус — Герман, который последние пару минут мялся у окна, наконец решил высказаться — Я кто угодно — но не трус. Но, прости, здесь без меня. Я под землю не могу.

— Герман, о чем ты? — Ровнин явно очень удивился — Про тебя сразу речь не шла.