— Не успел я сбежать — посетовал фон Грозен, озираясь — Жаль. Ну, и что вы со мной сделаете? Запихнете в железный сундук? В колодец отправите? Я же все равно выберусь, раньше или позже.

— Да нет, у нас другие планы — бургомистр — призрак глянул на Германа — Ну, где твое серебро? Я же его с первой секунды чую. Прикончи его — и договор вступит в силу.

— Это не по закону! — забился в судорогах фон Грозен, по телу его, и лицу пробежали судороги, похожие на помехи в телевизоре — Смертному меня отдать хотите, чтобы навеки? Нельзя так!

— Иди — негромко приказал Герман Кольке — Давай, давай. И ступайте к нашему транспорту, там меня ждите.

Когда Колька передал его слова Вике, та спорить с ним не стала, только на дверь, ведущую в лавку, глянула с беспокойством.

— Ничего не помню — сетовала тем временем очень бледная девушка, которая сидела рядом с ней на лавочке — Помню, что с каким‑то мужчиной познакомилась, он все еще восхищался моей красотой и все мое имя хотел узнать, а дальше… Как отрезало.

— Ну и ладно — успокаивающе произнесла Вика — Главное — все закончилось хорошо. А теперь — пошли к нашему микроавтобусу, мы вас домой отвезем.

Девушка оказалась на редкость покладистой, не стала сопротивляться и спорить, покорно дошла до транспорта, влезла внутрь и прикорнула около окна.

— Здорово он ее — негромко сказала Вика — Еще полдня — день и все.

— Так он за это и ответит — немного мстительно ответил ей Колька — Сейчас его Герман…

— Плохо, что Герман — поморщилась Вика — Очень плохо, что Герман. Не дело смертному приводить в исполнение приговор, вынесенный призраками. Да еще и залоговый, они же его не — смерть как обеспечение договора выставили.

— Как все непросто — посетовал Колька — Я, наверное, никогда в этом всем не разберусь.

— Разберешься — вздохнула Вика — Куда ты денешься.

Герман появился минут через десять, бледный и злой. Не говоря ни слова, он полез за руль и молчал всю дорогу, спросил только у сонной девушки, куда ее отвезти.

Колька и Вика тоже помалкивали, понимая, что оперативник не настроен на обсуждение того, что произошло в лавке после их ухода.

Да Кольке было и не до того — от тряски у него снова заныл зуб, да так, что у здания отдела он из микроавтобуса даже не вылез, а выполз, причем морально сломленный и готовый пойти к врачу, если он, конечно, еще принимает в этот поздний час.

— Эк тебя скособочило — послышался старушечий голос, и из темноты переулка появилась сгорбленная невысокая фигурка с клюкой в руке — Да, крепко тебя Смутница зацепила своей дланью. Где болит‑то — сверху, снизу?

— Сверху — просипел совсем уже ничего не соображающий парень, и даже не удивился, когда дряхлая на вид старушка неожиданно ловко и сильно цапнула его пальцами за лицо, за щеку, и забормотала что‑то неразборчивое. Колька расслышал только пару слов, вроде как 'Алатырь' и 'отпусти'.

Спустя полминуты челюсть свело сумасшедшей, даже по сравнению с недавней, болью, после щеку и десну как будто опалило жаром и все закончилось. В смысле — боль ушла, как будто ее и не бывало.

Колька, не веря в это, лязгнул зубами — никаких последствий.