Вика остановилась около небольшого здания, судя по всему — торговой лавки, стоящей в переулке, где кроме сотрудников отдела не было ни души.

— Нам туда — показала пальцем на дверь Вика — Нас ждут.

— То есть темноты ждать не надо? — снова удивился Колька — А я читал, и Титыч рассказывал…

— Титыч — вздохнул Герман — Который сам шатается по зданию в любое время дня и ночи.

— У мальчика болит зуб, вот он и тупит — заступилась за Кольку Виктория — Вот вспомни — когда ты в прошлом году летом сожрал салат из кулинарии, той, что в Последнем переулке, и потом брюхом маялся…

— Все — все, убедила — как видно, Герман не стремился вспоминать, что было в том году — Ладно, заходим. Я впереди, ты за мной, замыкает Колька. Открываешь полог, дальше работаю я.

— Как скажешь — не стала спорить Вика и толкнула дверь от себя, одновременно отходя в сторону.

Герман шагнул в полутемное помещение, за ним последовала Вика. Кольке было немного не по себе, но показывать он это не собирался, хватит и того, что его мальчиком назвали.

В лавке (а это точно была она — вон прилавок, вон вход в кладовку, вон полки) было холодно. Очень холодно для такого теплого майского дня.

Вика прошептала что‑то и махнула рукой. Возникло ощущение, что она как будто подняла некий занавес — и в помещении, где только что были только они трое, оказалось неожиданно людно. Тут и там стояли и сидели люди, одетые в точности так же, как и статисты на городских улицах, в одежды давно минувшего века.

Хотя, конечно же, это были не люди. Не может быть у живого человека такого льдисто — синеватого цвета лица и сквозь него невозможно увидеть оконный шпингалет.

— Что вам здесь надо? — бесстрастно спросил один из присутствующих, высокий призрак с костистым лицом, одетый в мундир Преображенского полка, причем офицерский — Это наша земля. Это наш город, причем по праву.

— Право вещь относительная — заметил Герман, причем без своей обычной улыбки. Он был вообще непривычно собран и насторожен, таким его Колька не видел никогда — Город? Ну да, слово было сказано, слово было услышано, не спорю. Но люди? Какое право вы имеете на них? Они относятся к нашему миру.

— Они приходят в наш город — возразил призрак — Нет ничего постыдного в том, что мы взяли с вас плату за пребывание на наших землях. Это норма в любом из миров.

— Вы не строили эти дома и эти улицы — Герман покачал головой и повысил голос — Если бы не мы, смертные, здесь бы была… Ну, например — пустошь. Или жилой квартал. И где бы вы все были? Сидели под корягами, как сотню лет до этого? Вы заняли город — пусть так. Но люди — они не ваши.

— Я вообще не понимаю, о каких людях ты говоришь — сложил руки на груди преображенец — Почему во множественном лице? Да, мы взяли одну жертву, девственницу, я, как бургомистр, взял эту кровь на себя, отдав ее жизнь тому, кто доброй волей захотел ее получить. Но нам был нужен Вестник, какой город без Вестника? Но не более того, зачем нам лишние неприятности?

— Даже одна жертва в нынешнем мире — это катастрофа. Лет триста назад на то, что пропала девка никто и внимания бы не обратил — чуть сбавил обороты Герман — Ну, при условии, что она не была бы особой царских кровей. А сейчас — это серьезный инцидент, поверь мне. А если пропало шесть человек, причем одна из них дочка большого генерала — так это уже происшествие такого порядка, что впору в набат бить.