— И? — Колька даже дышать через раз, уставившись на Титыча.

— Ведьмака она похоже нашла, детишки потом не пропадали, но и сами они погибли все — и Мариночка, и два офицера, что с ней были, сопровождали ее, стало быть. Как потом Житомирскому объяснили (он тогда отделом‑то руководил) на деревню, где они заночевали, набрел отряд каких‑то вражин недобитых, вот они до конца и отстреливались, сначала офицеры погибли, а после Мариночка себя вместе с врагами гранатой подорвала. А может и не гранатой, может заклятием каким, она ведь много чего умела, хоть и молодая совсем была.

Раздался топоток, и в руки Кольки ткнулся пухлый альбом с застежками. Аникушка смотрел на него строго, и махал лапками — мол, листай.

Колька открыл фолиант и увидел старинное фото, на котором стоял молоденький офицер, придерживающий шашку, одетый в старинную форму с аксельбантами.

— Валерик Мирошников — прошелестел Тит Титыч — Он в пятнадцатом году погиб, с армией Самсонова был, а как — это мне не ведомо.

Колька листал фотоальбом, смотря на своих предшественников. Они были разные, большей частью молодые, в фуражках, кителях, смешных пиджаках с здоровенными плечами, в беретиках и накидках, но все очень живые.

— Вот Марина — прошептал Тит Титыч — Это она сразу после войны фотографировалась.

На Кольку с полуулыбкой смотрела круглолицая кудрявая девушка, с круглыми глазами и ямочками на щеках. Одета она была в солдатскую форму, на высокой груди, которую не скрывала ни форма, ни фото, у нее висели две медали, видно успела повоевать. По всему было видно, что была она веселая, бойкая и на язык острая.

— Потом таких как она уже не было — печально подытожил призрак — Вика конечно молодец, но до Марины ей ой как далеко. Да и вообще, отдел только к пятидесятому году более — менее по штату выправился.

— А чего так? — Колька закрыл альбом, который тут же у него отобрал Аникушка и куда‑то унес — Чего новых‑то не набрали?

— Так это дело непростое — Тит Титыч укоризненно посмотрел на парня — Поди еще подходящего‑то человека найди.

— Да ладно — Колька махнул рукой — Меня вон сюда по разнарядке отправили и…

Второй валенок врезался ему в лоб.

— За что? — возмутился Колька.

— За дурь — невозмутимо ответил ему Тит Титыч — Сюда так не попадают, стало быть подошел ты отделу. Это не начальство сюда назначает, это отдел выбирает тебя.

Колька снова потер лоб, решил потом уточнить этот момент у Пал Палыча или Германа, показал язык Аникушке, подбиравшему свои валенки, и открыл первое дело, датированное сороковым годом.

Дела оказались интересными, ну, насколько интересными могут быть пожелтевшие от времени справки, отчеты и протоколы. Но надо отметить, что сотрудники сороковых годов были ребятами с стальными нервами, коли писали такие отчеты сразу по горячим следам, Кольке после некоторых прочитанных дел кошмары снились, он после такого не то, что писать что‑то не смог — стаканом бы в рот не попал. Если бы не прогулка в призрачную Москву, он бы и вовсе не поверил, что такое на свете бывает.

— Ровнин у себя? — отвлек Кольку от чтения чей‑то голос.