- Я не продаю собственных детей, - отсмеявшись, пояснил старик.

"Оп-па, и что это было? Дочка вельможи танцует перед безродным Мастером. Какого хрена?!" - удивился я.

- Удивляешься, почему моя дочка перед тобой танцевала? - вытирая выступившие слезы, спросил старик.

- Есть такое дело, - осторожно ответил я, вдруг тут за то, что видел ее обнаженной, полагается тащить под венец?

- Не беспокойся. Она у меня избалованна, с танцовщицами подружилась, я не мешал, подружек-то особо у нее не было. Многому научилась, но не показывать ее же перед друзьями и знакомыми, позору не оберешься. Дочь советника танцует перед гостями.

- А я тут причем?

- Ей хотелось поверить в себя, что может танцевать, есть у нее способности, а тут ты под руку подвернулся. Я не мог отказать дочери, - хихикнул старик.

- Ясно, - уныло сказал я: - Веселитесь над бедным юношей.

Понять было действительно не трудно, девушка проявила себя. Поверила, что что-то может. Ну а то, что это я попался как зритель, так это просто стечение обстоятельств. Тем более через пару дней меня тут не будет.

Вздохнув я попросил:

- Дорогой Абади-оглы прикажите принести мне струнные музыкальные инструменты. Я сам выберу себе нужный.

Мурза улыбнулся, но сразу понял к чему мне это надо, но согласно кивнул, и махнул рукой приказывая принести слугам инструменты. Ответ тут был прост, мне не хотелось быть должником, а этот танец, по моему мнению, подразумевал именно это, и ответить песней, правда, без танца. Тут не подкопаешься, я отблагодарил и ничего не должен.

Слуги занесли десяток инструментов, одни из них, на вроде лютни, был вполне подходяще, к сожалению гитар не было.

- Может, пригласим вашу дочь? - спросил я, настраивая инструмент.

- Пожалуй, - кивнул старик, и к моему удивлению велел позвать девушку, что задавило меня резко поменять репертуар. Я-то хотел спеть старику про жадного богача, но пришлось импровизировать.

Девушка появилась сразу, это меня не удивило. Как только танцовщица присела у ног советника, я тронул струны лютни.

По моему мнению, девушка вела себя странно. Она положила локти на топчан, подбородок на скрещенные ладошки и, не отрываясь смотрела мне глаза в глаза слушая песню. Вложив в голос страсти, а во взгляд любви, я мстил ей за танец со страшной силой. Пусть тоже кончит.

Как только песня смолкла, я прикрыл глаза, возвращаясь к действительности. Хлопки ладоней вернули меня в реальность. Девушки уже не было, хлопал старик.