И она рассказала. И от собственного голоса ее потихоньку отпустило, и первое, что увидела и осознала Глаша, это расширившиеся от ужаса глаза Киры Палны, которыми та смотрела на нее, прижав пальцы к губам.

– Ехать нельзя, ты же понимаешь, Глаш, – твердым начальственным тоном говорил Игорь. – Дороги все закрыты. Метет. Оставайся с детьми. Я позвоню в МЧС, своему хорошем знакомому, все узнаю. Сам поеду и буду звонить тебе.

Ольгу с Андреем доставили в экстренную хирургию. Живых. Без сознания, в критическом состоянии. Переломы, ушибы, внутренние кровотечения, повреждение внутренних органов – жесть полная!

Десять часов шла операция у Ольги и восемь у Андрея. Каким-то образом, чудом и уговорами Игорю с Вестой удалось-таки прорваться в больницу, где оперировали ребят, хотя в связи с карантином все стационары были закрыты для посещений, там они и прождали все эти бесконечные часы изматывающей неопределенности у дверей операционной, находясь на связи с Глашей. Первым вывезли Андрея. Живого. Но хирург сказал:

– Дышим все осторожно и молимся о чуде.

Потом из соседней операционной вывезли Ольгу.

Оперировавший ее доктор даже такой призрачной надежды не давал, посоветовав молиться.

Глаша не знала, как молиться по церковным канонам и правилам, запинаясь даже на «Отче наш», она умела только по-своему обращаться к Богу и его помощникам. Вот и обращалась. И не только к ним, со всей ясностью зная, что есть у их семьи еще защитники и помощники там, в тех эфирах. Вот и просила, как могла, как знала и умела.

Дома полный кошмар: дети в шоке, перепуганные, растерянные, Агаша плачет не переставая, мальчишки – те постарше, но тоже плачут, хоть и стараются сдерживаться. Кира Пална от детей не отстает, украдкой торопливо вытирая покрасневшие от слез глаза, растерянная, подавленная, не знает, за что хвататься, что делать – кастрюли падают, забытая на огне сковорода раскалилась и трещит.

Глафира дала разнервничавшейся женщине валериановых капель и каких-то успокоительных. Малыши жались к Глаше, словно боялись, что и тетка куда-нибудь вдруг денется, попадет в какую-нибудь страшную аварию и бросит их, исчезнет, даже до дверей туалета провожали. Агаша та и вовсе Глафиру от себя не отпускала, с рук не слезала, так что у Глаши к вечеру разболелась спина от бесконечного таскания малышки на руках. Пришлось укладывать ее спать с собой в кровать, а там и мальчишки прибежали.

Так теперь и спали вчетвером в огромной кровати Глафиры.

Андрей с Ольгой пока были живы, но все было очень зыбко, на грани. А перед Глафирой неожиданно встала еще одна задача – сообщить отцу Макара с Агашей о беде, случившейся с их матерью. Ольга сирота и никаких иных родственников, которым можно было бы обратиться и требовалось бы сообщить о несчастном случае, кроме бывшего мужа, не имела. К тому же он все-таки отец ее детей, и если случится… Но на вот на это самое «если случится» они с Кирой Палной наложили жесткое табу, такой исход не обсуждали даже намеком и обмена тревожными взглядами себе не позволяли.

Казалось бы, чего проще, надо тебе – звони и сообщай. Ну да. Только не в этом случае.