– Чтобы тебе побыстрее уйти от меня вниз? И вообще, не люблю горячее молоко – на нем противная пенка.

– Выпей, чтобы порадовать Эллен.

– Не хочу я радовать Эллен, она меня не любит.

– Клэри, не говори глупостей. Конечно, она тебя любит.

– Человеку виднее, кто его любит, а кто нет. Вот меня никто по-настоящему не любит. И ты не любишь.

– Чепуха. Я тебя люблю.

– Ты же называешь меня злой и глупой.

Ее взгляд был возмущенным; Руперт увидел липкие дорожки, оставленные слезами на ее круглом веснушчатом лице, и сказал уже мягче:

– Я все равно тебя люблю. А недостатки есть у всех.

Но она, отводя взгляд, сразу же пробормотала:

– У тебя их нет. Я так считаю, – ее голос дрогнул, молоко плеснулось в кружке.

Он снял с молока пенку и съел ее.

– Вот, это тебе в доказательство. Я тоже ненавижу молочные пенки.

– Папочка, как я тебя люблю! – Глубоко вздохнув, она выпила молоко залпом. – Люблю так, как любят все люди на свете, вместе взятые. Хорошо бы ты был королем!

– А зачем тебе это?

– Потому что тогда ты был бы весь день дома. Как короли.

– Ну, завтра начинаются каникулы, так что я буду дома. А теперь дай-ка я тебя укрою.

Она улеглась, он поцеловал ее и впервые за весь разговор увидел ее улыбку. Взяв его руку, она приложила ее к своей щеке. И сказала:

– А ночью – все равно нет. Ночью ты будешь не со мной.

– Зато буду каждый день, – ему хотелось закончить разговор на легкой ноте. – Спите, глазки, закрывайтесь…

– Клоп и блошка, не кусайтесь, – закончила она. – Папа, а можно мне кошку?

– Об этом мы поговорим утром.

Пока он прикрывал дверь, она сказала:

– А у Полли есть.

– Спокойной ночи, – с непреклонной решимостью отозвался он.

– Спокойной ночи, папочка, – жизнерадостно прощебетала она.

Вот и все, думал он, спускаясь к себе, по крайней мере на сегодня. Но подходя к все еще закрытой двери спальни, он вдруг ощутил бесконечную усталость. Кошки у нее не будет, потому что у Нева астма, и тем больше обиды она затаит на него. Руперт открыл дверь. Только бы Зоуи уже спала.

Она, конечно, не спала. Сидела в постели, набросив ночную кофту на плечи, и бездельничала, ожидая его. Он завозился с галстуком, развязал, бросил на комод, и тут она заговорила:

– Тебя долго не было.

В голосе звучала сдержанность, которой он уже привык опасаться.

– Клэри приснился страшный сон, она разбудила Нева, и у него начался довольно сильный приступ. Я укладывал его.

Он повесил пиджак на спинку стула и присел, чтобы разуться.

– Знаешь, я тут подумала… – продолжала она с притворной озабоченностью. – Тебе не кажется, что Эллен уже не справляется?

– С чем?

– С детьми. Да, я знаю, что с ними не так-то просто, но ведь она как-никак считается их няней.

– Да, она их няня, причем отличная. Она делает для них все.

– Нет, дорогой, не все. Иначе тебе не пришлось бы укладывать Невилла спать, верно? Посуди сам.

– Зоуи, я устал, у меня нет никакого желания пререкаться по поводу Эллен.

– Я не пререкаюсь. Просто указываю, что если у тебя нет ни единого вечера, когда ты предоставлен самому себе, а всякий раз, стоит нам куда-нибудь выбраться, загадочным образом случается одно и то же, – значит, она далеко не такое сокровище, как ты, видимо, считаешь!