А теперь вечер был почти окончен; они сидели над чашками черного кофе, и Руперт спрашивал, не хочет ли она бренди. Она покачала головой.

– Два бренди, – он заметил ее взгляд. – Ты передумаешь.

– Откуда ты знаешь?

– Так всегда бывает.

Последовала пауза, потом она сказала сухо:

– Мне не нравится, когда меня считают человеком, кто всегда делает одно и то же.

Черт, мелькнуло у него, она сейчас надуется: еще шаг, и взрыв неизбежен.

– Милая, ты постоянно удивляешь меня, но согласись, за три года я успел о тебе кое-что узнать. Зоуи! – Он взял ее за руку: она безвольно лежала на его ладони. Помедлив, он поднес ее к губам и поцеловал. Зоуи сделала вид, будто ей все равно, но он-то знал, что она довольна.

– Я тебе объясню, что все это значит, – сказала она таким тоном, словно завершала длинный разговор. – Если ты узнаешь обо мне все, то больше не захочешь меня любить.

– С чего ты взяла?

– Так устроены мужчины, – она поставила локоть на стол, подперла подбородок ладонью и скорбно уставилась на собеседника. – Просто когда-нибудь я стану старой, толстой и седой, не смогу сказать тебе ничего нового, и ты изведешься от скуки.

– Зоуи… честное слово…

– И подбородков у меня, наверное, будет два или даже три.

Официант принес им бренди. Руперт взял свой бокал, согрел его в ладонях и слегка покачал, чтобы распространился аромат.

– Я люблю тебя не только за твою внешность, – сказал он.

– Да неужели?

– Конечно, нет. – Он увидел слезы в ее прекрасных глазах, и его сердце дрогнуло. – Девочка моя дорогая, ну конечно же нет, – повторяя это еще раз, он сам верил себе. – Пойдем танцевать.

Пока они ехали домой, всю дорогу до Брук-Грин он поглядывал на нее, видел, что она спит, и, чтобы не разбудить, вел машину осторожно. «Отнесу ее в постель, – думал он, – а потом сбегаю проведать детей, и она ничего не узнает».

Оставив ее в машине, он вышел, чтобы отпереть входную дверь дома, а когда шагал к нему по садовой дорожке, заметил в детской спальне свет, и у него упало сердце. Он вернулся за ней к машине и увидел, что Зоуи проснулась.

– Помоги мне, Руперт, меня шатает.

– Я тебя держу, – он подхватил ее на руки и понес в дом и вверх по лестнице к спальне. Пока он укладывал ее в постель, она крепко стиснула обеими руками его шею.

– Ужасно тебя люблю.

– И я тебя люблю, – он высвободился из ее рук и выпрямился. – Посмотрим, насколько быстро ты сумеешь улечься! А я отойду на минутку, – и он сбежал, прикрыв за собой дверь прежде, чем она успела ответить.

По лестнице он взлетел, прыгая через две ступеньки, на площадке его встретила Эллен.

– Что такое, Эллен? С Невом что-нибудь?

– Началось не с него. Клэри приснился страшный сон, она прибежала ко мне, разбудила его, и с ним опять случился припадок.

Руперт последовал за ней в комнату, в которой она спала вместе с Невиллом. Тот сидел в расстегнутой пижамной куртке и ухитрялся сделать мучительный вдох всякий раз, когда уже казалось, что он сейчас задохнется. Вся спальня пропахла «Монастырским бальзамом» и ментолом.