– Послания, Стивен? От мертвых? – спросила я, и брат ответил, мол, если мертвые и впрямь продолжают существование в иной форме, значит нам требуются поистине странные и необычные средства сообщения с ними…

– Но если это действительно так и Доус невиновна… – начала я.

Нет, он не говорил, что так и есть на самом деле; он лишь допустил, что такое возможно.

– И даже если бы так и было на самом деле, это вовсе не означает, что ей можно верить.

– Но если она и вправду невиновна…

– Если она невиновна, пускай ее духи докажут это! Кроме того, по-прежнему остается вопрос девушки с нервным расстройством и пожилой дамы, умершей от испуга. Я бы не взялся оспаривать столь очевидные свидетельства. – Минуту назад мать вызвала звонком Вайгерс, и теперь брат подался вперед и взял печенье с тарелки, принесенной служанкой. – А посему я считаю… – он стряхнул крошки с жилета, – что прав в первом своем предположении. Сердечного дружка в муслине я предпочитаю незримым волокнам.

Подняв глаза, я увидела, что Хелен по-прежнему наблюдает за нами. Вероятно, она была рада, что я держусь со Стивеном просто и дружелюбно, – я далеко не всегда с ним такая, знаю. Я хотела подойти к ней, но тут мать позвала ее к карточному столу, за которым уже собрались Прис, Артур и миссис Уоллес. С полчаса они играли в двадцать одно, потом миссис Уоллес вскричала, что она разорена, у нее все пуговицы вышли, и отправилась наверх. Когда она вернулась, я ее остановила и снова завела разговор про миссис и мисс Сильвестр. Какой показалась ей девушка, когда она видела ее в последний раз? Она производила впечатление «малость тронутой умом», ответила миссис Уоллес: мать сосватала ей какого-то джентльмена с косматой черной бородой и красными губами – «и на вопрос „как поживаете?“ мисс Сильвестр решительно всем отвечала одно: „Я выхожу замуж“ – и совала под нос руку, на которой красовалось кольцо с изумрудом размером с яйцо, да еще эти ее волосищи рыжие… Ты ведь знаешь, разумеется, что она богатая наследница?».

– А где живут миссис и мисс Сильвестр? – спросила я, и миссис Уоллес значительно прищурилась:

– Так они, моя дорогая, уехали обратно в Америку.

В последний раз она встречалась с ними незадолго до окончания судебного процесса, а потом вдруг разнеслась новость, что они уволили всю прислугу и продали дом. Она в жизни не видела, чтобы женщина так торопилась увезти свою дочь подальше и выдать замуж.

– Но ведь где судебный процесс, там всегда скандал. Полагаю, в Нью-Йорке к подобным вещам относятся проще.

Тут мать, отдававшая какие-то распоряжения Вайгерс, повернулась к нам и спросила:

– Что такое? Вы о ком говорите? Надеюсь, не о призраках? – От отсвета карточного сукна горло у нее было зеленым, как у жабы.

Я отрицательно мотнула головой, но ничего не сказала, предоставив говорить Присцилле.

– А в Маришесе… – опять начала она, взяв сданные карты, а чуть погодя перескочила на другую тему: – А в Италии…

И далее у них завелся обрывочный разговор о свадебном путешествии. Я стояла у камина, глядя в огонь; Стивен дремал над газетой. Спустя время до меня донеслись слова матери: