Мы сделали попытку совершить еще один трехдневный переход, но вряд ли его можно назвать пешим. Мы честно прошли через Ламбурн-Даунс и на следующий день позавтракали в Севенснейк-форест. Затем папе взбрело в голову, что было бы здорово прокатиться на поезде до Саутгемптона. Нас не пришлось долго уговаривать. Переночевали в Саутгемптоне, а на следующее утро папа решил, что было бы здорово прокатиться вокруг острова Уайт. Я и здесь не возражал, но Кен, которого однажды укачало во время катания на лодке в Риджентс-парке, сомневался. Впрочем, после непродолжительных уговоров он согласился рискнуть. Мы благополучно обогнули остров, Кена не стошнило, однако на берегу выяснилось, что он забыл в лодке рюкзак. А поскольку лодка уже отплыла, нам ничего не оставалось, как ждать ее возвращения, и мы потеряли драгоценное время. Пришлось возвращаться, чтобы не прозевать воскресную службу. Не так мы надеялись провести время в том походе.

В Сифорде мне отрезали волосы. Кузина с Ямайки высадилась в Англии, бросила единственный взгляд на мою прекрасную шевелюру и пустилась в рассуждения о том, как тяжело управляться с черными слугами. И это после всего, что я для нее сделал!..

Следующий день стал последним для Ширли Темпл. Когда мы с Кеном шли из парикмахерской, неся в бумажном пакетике отрезанные локоны для мамы, нам повстречалась шайка местных мальчишек. Мы не были знакомы, но они часто видели нас на скалах, где мы охотились за бабочками.

— Джонни, лохмы прибери! — засвистели они.

Мне показалось странным, что первый и последний раз в жизни эту песенку просвистели мне как раз в день моего освобождения от оков.

Сифорду мы обязаны двумя величайшими дарами: бабочками и морем, из которых мы гораздо больше ценили бабочек. Моя первая статья была написана именно тогда. Никаких разглагольствований, все просто и по-деловому: «Как смастерить сачок для ловли бабочек». Мы сильно рассчитывали на эту статью. Думаю, Кен не написал ее сам только потому, что занимался сочинением опуса «Бабочки и места их обитания».

Мою статью отослали в газету «Старые приятели», опус Кена — в литературный журнал «Мальчишеские записки»[8]. Только мы их и видели.

Сифорд в те дни кишел бабочками. Когда какой-то энтузиаст пишет в «Таймс», что собственными глазами видел сразу шесть экземпляров желтушек в Лоуэр-билдинг, а известный специалист в ответ объясняет, что каждые семь лет наблюдается миграция бабочек с континента, я отсчитываю семь лет от 1892 года, чтобы убедиться, что оба они не шарлатаны.

В 1892 году случилось нашествие желтушек. Мы с Кеном выходили из дома, разбивали неподалеку лагерь, затем расходились в разные стороны каждый со своим сачком. Спустя полчаса мы снова сходились, а на содержимое сачков указывал лишь способ, которым мы их держали. Сачок наперевес в правой руке означал: ничего особенного, мелкие крапивницы, в левой — лимонница или адмирал, сачок на правом плече — павлиний глаз или репейница, на левом — желтушка, над головой — нечто особенное.

На день рождения Кену подарили книгу «Бабочки Британии» Морриса, и мы изучили ее вдоль и поперек. Королями и королевами британских бабочек считались и, полагаю, считаются до сих пор хвостоносцы, переливницы и траурницы, или Камберуэллские красавицы. Несколько экземпляров первых были найдены в Норфолке, где мы ни разу не бывали, парочка вторых — на верхушках дубов, куда мы никогда не забирались, а третьи обитали в районе Камберуэлл, куда нас никто не звал. Мы смирились, что эти трофеи не про нашу честь.