— Я звонила вам и говорила, что приеду.

— По-моему, нет. Она звонила, Арчи?

— Нет, сэр. Просто она удивлена, что мы не удивлены.

— Понятно. Садитесь, пожалуйста.

Секунду мне казалось, что она сейчас развернется и лишит нас своего общества, как тогда в библиотеке, но, если это предложение и встало на повестку дня, она проголосовала против. Она перевела взгляд с Вулфа на меня, глаза ее остановились на моей расцарапанной щеке, но спрашивать, чьих рук это дело, она не стала. Бросила меховую горжетку на желтое кресло, подошла к красному кожаному, опустилась в него и заговорила:

— Я пришла, потому что не могла заставить себя не прийти. Мне нужно кое в чем признаться.

Господи, неужели она тоже подписала заявление? Вид у нее был обеспокоенный, но не изможденный, а веснушки при этом освещении вообще скрылись из виду.

— Признания часто помогают, — заметил Вулф. Правда, желательно признаваться тому, кому надо. Вы уверены, что должны признаваться именно мне?

— Вы просто любезничаете, потому что я назвала вас слизняком!

— Странная причина для того, чтобы любезничать. У меня и в мыслях этого нет. Просто я хочу подбодрить вас, облегчить вам начало.

— В этом нет надобности, — Гвен крепко сплела руки. — Я решилась. Я самодовольная и любопытная маленькая дуреха!

— Вы слишком увлекаетесь прилагательными, — сухо заметил Вулф. — В моем случае — дешевый и грязный маленький слизняк. В вашем — самодовольная и любопытная маленькая дуреха. Обойдемся просто дурехой. Но из-за чего такая аттестация?

— Из-за всего. Из-за Луиса Рони. Я отлично знала, что совсем в него не влюблена, ни капельки, но решила слегка проучить отца. Будь все нормально, Луису не понадобилось бы заигрывать с Конни Эмерсон, чтобы уязвить мое самолюбие, она не стала бы кокетничать с ним, и вообще он остался бы в живых. Пусть даже вы сказали о нем чистую правду, в его смерти виновата я, и что мне теперь прикажете делать?

Вулф хмыкнул:

— Боюсь, я не совсем вас понимаю. Мистер Кейн поехал отправить письма и случайно сбил мистера Рони — где же здесь ваша вина?

Она пристально посмотрела на него:

— Вы же знаете, что это неправда!

— Да, но этого не знаете вы… или знаете?

— Естественно, знаю! — Руки ее разжались. — Может, я и дуреха, отказываться не буду, но Уэбстера я знаю давным-давно и убеждена — он не мог сделать такого!

— От несчастного случая не застрахован никто.

— Я не об этом. Если бы он сбил Луиса и увидел, что тот мертв, он тут же бы вернулся домой, снял телефонную трубку и вызвал доктора и полицию. Вы же его видели. Разве не поняли, что он именно такой человек?

Это было уже что-то новое: представительница семейства Сперлингов пыталась убедить Вулфа, что заявление Кейна — чистой воды липа.

— Да, — мягко согласился Вулф. — Я понял, что он именно такой. Ваш отец знает, что вы здесь?

— Нет. Я… не хотела с ним ссориться.

— Когда он об этом узнает, ссоры едва ли удастся избежать. Почему вы решили приехать сюда?

— Я еще вчера собиралась, но не смогла. Я ведь трусиха.

— Дуреха и трусиха, — Вулф покачал головой. — Не надо так подчеркивать свои слабости. — А сегодня?