Мама, рассказывая эту историю, ждала сочувствия и восхищения. Я должна была сказать: «Бедная ты, мама, бедная» – и, видимо, принести свои извинения за мокрые ползунки и невозможность в полгода контролировать процесс мочеиспускания.

Через пару месяцев в моем грудничковом развитии обнаружилось отставание: в восемь месяцев дите не гулило и толком не ползало, лежало бревнышком в кроватке весь день. Педиатр объяснил маме, что ребенок важнее пирожков и уборки.

– В смысле? – спросила мама. Она не понимала. – Хотите борща?

Для нее грязный дом, в котором не пахнет борщом, – это приговор женщине, а ребенок-бревнышко не приговор.

Мама попробовала что-то исправить: вместо вечерней уборки дома читала мне Барто, но делала это без души. Потому что на нее со всех углов смотрела пыль, которая налетела из форточки, а вместо того чтобы вытереть эту пыль кирпичом, завернутым в тряпку, она читает о бычке, который идет куда-то и качается. И скоро упадет, как мама, когда у него закончится дощечка.

К моим 11 месяцам у мамы закончилось терпение. Она поняла, что с таким ребенком, как я, невозможно быть хорошей матерью, и отдала меня на воспитание в другой город бабушке и дедушке. До другого города – два часа на самолете или сутки на поезде.

Она сделала это, чтобы остаться хорошей матерью, чтобы никто не мешал готовить и убирать. Установки оказались сильнее здравого смысла и даже материнского инстинкта. Но выяснилось, что когда никто не мочит пеленки, то и стирать особо нечего. И педиатр больше не ходит.

Мама сменила настройки, отредактировала свою энциклопедию хорошей матери. Теперь хорошая мать – это та, которая работает и регулярно отправляет на воспитание ребенка нужную сумму, а дома по-прежнему чисто и пахнет пирогами.

Я научилась думать об этом без осуждения. Мама искренне считала, что ее действия – это про хорошую мать. Что расставить приоритеты в пользу чистоты и еды – это про хорошую мать.

Она имела право так думать. Ее энциклопедия хорошей матери была именно такой, и она в ней была молодцом. Это я читала ее энциклопедию через призму своего детства без родителей, обид и обделенности мамиными поцелуями.

Она имела полное право думать так, как думала, ведь ее энциклопедию формировала ее судьба. И вот там, в ее своде правил, отдать ребенка – это про хорошую мать, потому что бабусе и дедусе делать было нечего, они на пенсии и поэтому могут вдохновенно заниматься внучкой.

Так, собственно, и было – они занимались и быстро нагнали отставание в развитии. И перегнали. Уже в четыре я танцевала, читала и завязывала шнурки. А потом я выросла и сама стала матерью.

В моей нынешней энциклопедии – будто протест! – вообще нет пунктов про уборку, стирку и глажку – там все про ребенка. А когда он спит, можно прибраться и приготовить, как и что успею.

Я плохая хозяйка – не успеваю убираться. Делаю это иногда раз в неделю. Готовлю вкусно, но с запасом – чтобы реже. Плюс использую все атрибуты современной хозяйки. Кашу ставлю варить с вечера на отсроченном режиме мультиварки. Борщ варю на три дня: на третий день он вообще вкусный. Очень спокойно отношусь к еде. У нас в доме часто можно услышать: «Я не успела с ужином, что сделать: пельмени, яичницу или бутер?»