— Прекрати смотреть на меня, — улыбнулась она.

— Это так трудно, — сказал Йона и отвернулся.

Валерия переоделась в черные спортивные штаны с белыми лампасами и желтую майку.

— Поднимемся?

Дом у нее был маленький и просто обставленный. Полоток, пол и стены — все белое. Входя в кухню, Йона ударился головой о лампу.

— Осторожно, — предупредила Валерия и поставила цветы в стакан с водой.

Стульев вокруг стола не было, на разделочном столе — три противня с хлебом под полотенцем.

Валерия добавила дров в старую печь, раздула угли и вынула горшок.

— Есть хочешь? — спросила она и достала из буфета хлеб и сыр.

— Я всегда хочу есть.

— Отлично.

— Стулья есть?

— Всего один… это чтобы тебе пришлось сесть мне на колени… Я выношу стулья, когда пеку, — объяснила Валерия и указала на гостиную.

Йона прошел в соседнюю комнату с телевизором, диваном и старым, крашенным вручную шкафом. Вдоль одной стены стояли шесть стульев; он взял два и вернулся на кухню, снова задел лампу головой, придержал лампу рукой и сел.

Свет еще какое-то время дрожал, скользил по стенам.

— Валерия… на самом деле я не в увольнении, — начал Йона.

— Ты же не сбежал из тюрьмы? — улыбнулась она.

— В этот раз — нет.

Светло-карие глаза Валерии скользнули в сторону, она посерела лицом, словно стояла за ледяной стеной.

— Я знала, что это случится. Знала, что ты опять станешь полицейским, — сказала она и тяжело сглотнула.

— Я не полицейский, но мне пришлось согласиться на последнее задание, другой возможности не было.

Валерия осторожно оперлась одной рукой о стену. Она избегала взгляда Йоны. Вены на шее сильно бились, губы побледнели.

— Ты даже сел в тюрьму по-настоящему?

— Я принял предложение позавчера.

— Понимаю.

— С полицейской службой покончено.

— Нет, — улыбнулась Валерия. — Ты, может быть, сам так думаешь, но я-то знала, что ты просто хочешь назад.

— Неправда, — ответил он и в эту же минуту понял, что Валерия права.

— Я никогда никого так не любила, как тебя, — медленно проговорила Валерия и потушила огонь в духовке. — Я знаю, что в жизни мне везло нечасто, я знаю, что садовничеством особо не похвалишься… Но я узнала, что ты сидишь в Кумле… Решила, что мне больше не нужно стыдиться, что ты поймешь. Но теперь… Ты же не хочешь работать здесь, с чего бы? Ты всегда будешь полицейским, ты — полицейский, я же знаю.

— Мне было бы хорошо здесь.

— Ничего не выйдет, — хмуро сказала Валерия.

— Выйдет.

— Ничего страшного, Йона, просто так уж есть, — сказала Валерия, без выражения глядя на него.

— Я полицейский, это часть меня. Мой отец погиб, когда на нем была полицейская форма… ему не понравилось бы, что я в костюме, но лучше костюм, чем тюремная роба.

Валерия опустила глаза и скрестила руки на груди.

— Я, наверное, слишком остро все воспринимаю, но я хочу, чтобы ты ушел, — тихо сказала она.

Йона медленно кивнул, провел рукой по столу и поднялся.

— Сделаем так, — сказал он, пытаясь встретиться с ней взглядом. — Я остановлюсь в маленькой гостинице в Васастане, она называется «Ханссон». Завтра мне нужно вернуться в Кумлу, но я надеюсь, что ты придешь повидать меня независимо от того, полицейский я или нет.