- Что вы собираетесь с ней делать? - спросил я.
- С Меган? - Он, казалось, удивился. - Ну, она по прежнему будет жить в доме. Естественно, в своем доме.
Моя бабушка, которую я очень любил, обычно напевала старинные песни, аккомпанируя себе на гитаре. Одна из них, помнится, заканчивалась так:
Я шел домой, напевая её.
Эмили Бартон пришла сразу после того, как убрали по суду после чая. Она хотела поговорить по поводу сада. Мы толковали о саде около получаса. Потом направились к дому. Тогда, понизив голос до шепота, она сказала:
- Я надеюсь, что этот ребенок… что она была не слишком расстроена этим ужасным событием?
- Вы имеете в виду, смертью своей матери?
- Да, конечно. Но я прежде всего имею в виду все те неприятности, что за этим последовали?.
Это меня заинтересовало. Мне хотелось знать позицию мисс Бартон.
- Что вы обо всем этом думаете? В письме была правда?
- Нет, нет, конечно, нет. Я совершенно уверена, что миссис Симмингтон никогда… что она не… - Эмили Бартон покраснела и смутилась. - Мне кажется, это совершенно невероятно, хотя, конечно, мог быть какой-то повод.
- Повод? - сказал я, внимательно посмотрев на нее.
- Я не могу отделаться от чувства, что все эти ужасные письма, причинившие столько горя и страданий, могли посылаться с определенной целью.
- Разумеется, они имели какую-то цель, - сказал я мрачно.
- Нет, нет, мистер Бэртон, вы меня не поняли. Я не говорю о том неразумном существе, которое их сочиняло. Это, может быть, совершенно потерянный человек. Я имею в виду, что они могли быть направлены волей Провидения. Чтобы пробудить в нас сознание собственной греховности…
- Разумеется, - сказал я, - Всемогущий мог избрать такое довольно неприглядное оружие.
Мисс Бартон пробормотала, что пути господни неисповедимы.
- Нет, - сказал я. - Нам свойственно приписывать богу зло, которое человек совершает по собственной свободной воле. Я мог бы упомянуть и о дьяволе. Богу нет необходимости наказывать нас, мисс Бартон. Мы успешно наказываем себя сами.
- Я не могу понять, для чего кому-то понадобилось совершить подобную вещь?
Я пожал плечами.
- Возможно, это какой-то извращенный ум.
- Как это грустно!
- Мне это не кажется грустным. Скорее, отвратительным. Это именно то слово.
Румянец сошел со щек мисс Бартон. Она сильно побледнела.
- Но почему, мистер Бэртон, почему? Какое удовольствие может человек от этого испытывать?
- Нам с вами этого, слава богу, не понять.
Эмили Бартон понизила голос.
- Говорят, это миссис Клит… Но Я не могу в это поверить.
Я покачал головой. Она взволнованно продолжала:
- На моей памяти здесь никогда ничего подобного не происходило. Здесь всегда была такая счастливая маленькая коммуна. Что бы сказала моя дорогая матушка! Нужно благодарить бога за то, что она до этого не дожила… Это так меня расстраивает.
- А вы сами получали что-нибудь?
Она вспыхнула.
- Ах, нет, нет! Это было бы ужасно!
Я торопливо извинился, но она ушла явно расстроенная.
Я пошел в дом. Джоанна стояла в столовой у камина, который она только что разожгла, поскольку вечера были ещё прохладными. В руке у нее было распечатанное письмо. Она резко обернулась, когда я вошел.