- А в чем?

- Надо работать, мистер Бэртон. Ничто не может заменить труда ни для мужчин, ни для женщин. Один из не простительных грехов - безделье.

- Сэр Эдвард Грей, - сказал я, - некогда наш министр иностранных дел, был исключен из Оксфорда за неисправимое безделье. Герцог Веллингтон, как я слышал, был туповат и невнимателен во время занятий. И разве не приходило вам в голову, мисс Гриффит, что вы не смогли бы сесть на экспресс до Лондона, если бы маленький Джорджи Стефенсон был занят в юности карьерой, вместо того чтобы, вертясь повсюду, надоедать матери в кухне, пока необычное поведение печной топки не привлекло внимания его лениво го ума?

Эми просто оцепенела.

- Моя собственная теория состоит в том, - продолжал я, - что большей частью великих открытий и самыми значительными достижениями гения мы обязаны безделью, или вынужденному, или добровольному. Человеческое существо предпочитает напичкать себя чужими мыслями, но, лишенное готовой пищи, оно начнет думать самостоятельно, а такие размышления, помните об этом, оригинальны и могут дать ценные результаты. Кроме того, - завершил я, не дожидаясь очередного фырканья Эми, - это артистическая черта - безделье.

Я поднялся и взял со своего стола всегда сопровождавшую меня репродукцию моей любимой китайской картины. На ней был изображен старик, сидящий под деревом и играющий в «веревочку». Между пальцами у него был натянут кусочек бечевки.

- Эта картина была на китайской выставке, - сказал я. - Она меня очаровала. Позвольте вам ее показать. Она называется «Старик, услаждающий себя бездельем».

На Эми Гриффит моя картина не произвела впечатления. Она сказала:

- Да, мы все хорошо знаем, что собой представляют китайцы.

- Она вас не волнует? - спросил я.

- Откровенно говоря, нет. Я не очень интересуюсь искусством. Ваша позиция, мистер Бэртон, типична для большинства мужчин. Вам неприятна мысль о работающих женщинах о соревновании с ними.

Я был повержен. Я столкнулся с феминисткой. Эми вышла из себя, ее щеки пылали.

- Вам невыносимо видеть, что женщина хочет делать карьеру. Это представлялось невероятным и моим родителям. Я хотела учиться на врача. А они и слышать не желали о том, чтобы платить за обучение. Но при этом они охотно оплачивали образование Оуэна. Однако из меня получился бы более дельный врач, чем из моего брата.

- Я об этом сожалею, - сказал я. - Это было жестоко по отношению к вам. Если кому-то хочется заняться делом…

Она быстро заговорила:

- О, теперь это все позади. Я вполне собой овладела. Моя жизнь до краев заполнена и активна. Я одна из счастливейших людей в Лимстоке. У меня масса дел. Но я всегда буду бороться против глупого старомодного предрассудка, согласно которому место женщин только на кухне.

- Мне жаль, что я вас обидел, - сказал я. - Вообще-то я вовсе не придерживаюсь такой точки зрения. Скажем, я совершенно не представляю Меган в роли домохозяйки.

- Нет, это не для нее, бедняжки. Я боюсь, она всюду будет не на месте. - Эми теперь успокоилась. - Ее отец, вы знаете…

Она замолчала, и я сказал довольно резко: